Убийца среди нас - [13]

— Факт, конечно, сам по себе убийственный, — резюмировал Епифанцев. — Так что вы предлагаете?

— Из отдела МВД явствует, что убийства в Алма-Ате и Сибирской области совершены аналогичным образом. Думается, что туда надо срочно ехать и поработать. Желательно в прежнем составе, потому как нами уже многое изучено. Но все мы в группе по Рюмину. Как быть?

— Сколько прошло времени как получили ответ из МВД?

— Около месяца.

— Почему же за это время никого не послали? — с недовольством спросил Епифанцев у Грузнова. — Потерять столько времени!..

— Вы же знаете, Никита Олегович, — попытался объяснить начальник управления розыска. — Одно убийство хлеще другого. Вот и опять…

— Но можно было бы хоть дела запросить?

Грузнов опустил голову.

— Есть ли возможность других сотрудников подключить? Обговорите с генералом.

— Других не хотелось бы, хотя посоветуюсь, конечно. Лучший вариант, это за счет других сотрудников усилить группу по Рюмину, а вот их, — Грузнов кивнул на меня и Терехова, — направить в Москву и по местам идентичных убийств. В Москве, похоже, не доработано, туркмены не могли по воздуху летать. Кто-то же их видел, с ними общались, где-то они, в конце концов, жили.

— Да-а, ну и вопрос задали, — покачал головой Епифанцев. Снял очки, протер их, потом опять надел.

— Понимаю, что не здорово получилось, — говорил между тем Грузнов. — Надо как можно активней по убийству Рюмина раскручивать, а тут приходится снимать ведущих спецов и направлять их по другому делу как минимум на полмесяца. За это, если узнают, по шеям надают и правильно сделают.

— Зачем же тогда их включили в группу по Рюмину? Что, больше никого не было?

— Вы же знаете, генералу специально звонил Скоркин.

— В общем, надо выкручиваться, — сказал Епифанцев. — Информация получена, и по ней ничего не сделано. Тут нас никто не поймет. Выход один? Группу Рюмина усилить, а «незаменимых» срочно в командировку. День-два здесь — и в дорогу. Не тянуть, нам дорог каждый день и час. Своего шефа попытаюсь в этом убедить.

— А я тем временем свяжусь с Сибирском и Алма-Атой, попрошу местных товарищей помочь, — продолжил Грузнов. — Сколько людей может еще погибнуть! Преступники-то на воле.

— В Полянске есть хоть какие зацепки? — спросил меня Епифанцев, зная, что я работал в этом районе.

— Увы, — развел я руками. О светлом «Жигуленке» говорить не стал. Кроме того, что он светлый, тоже нет никакой ясности. Где машина, куда ушла? Может, спрятана где-то под боком, а возможно, уже перегнали в другую область. А в какую?

Епифанцев поднялся и задумчиво прошелся по кабинету. Остановившись около Грузнова, сказал:

— Специфика и объекты убийств свидетельствуют о неординарности преступлений. Думаю, действует высокопрофессиональная группа, одному такие «подвиги» не под силу. Хотя чем черт не шутит… Давайте разбираться. — Поглядев на меня и Терехова, жестко добавил:

— Работать по двадцать часов в сутки и искать, искать зацепки. Они должны быть. В то же время не забывайте, что вам поручено расследование убийства Рюмина. Пока вас не будет, все вопросы по Рюмину станут координировать Грузнов и Гребенкин. Меня информировать ежедневно. Вам ясно, Владлен Эммануилович? — обратился Епифанцев к Гребенкину.

— Да-да, все понятно.

— Повторяться не хочется, но сами знаете, Сушков может пригласить в любое время, учтите это… Вы тоже (это мне и Терехову) почаще информируйте о своих делах. Можете звонить Грузнову, а мы тут свяжемся. В общем, как говорится, решение принято — и с Богом!..

VIII

Мать Пети Красавина, Галина Семеновна, образования не имела. Росла в многодетной крестьянской семье, с детства испытала голод и холод, побои отца и причитания вечно забитой нуждой матери. Сбежала из дома в Полянск, устроившись разнорабочей на свеклопункте. Работу не раз приходилось менять, хотя и выбора особого не было. Главные орудия труда: лом, ведро и лопата. Поработав в ремонтно-строительном участке, ушла на железнодорожную станцию, после этого устроилась на элеваторе. Больше всего продержалась на сахарном заводе. Работа тут хоть и была сезонной, но платили больше. Однако и с завода пришлось уйти. На то имелись свои причины.

В двадцать лет вышла замуж. Муж бросил, оставив с малолетней девочкой. Потом муж как в воду канул. Всякие ходили разговоры — будто подался за длинным рублем куда-то на Север или в Магадан золотишко добывать. Никаких вестей о себе не подавал, дочь воспитывала одна. Своего жилья в Полянске долго не имела, снимала у частников углы и комнаты, расплачиваясь из скудной зарплаты.

На сахарном заводе познакомилась с Демьяном Красавиным, мужиком видным, сильным и красивым, но бабником и любителем покутить. Демьян работал грузчиком, зарабатывал неплохо, а еще приворовывал где только можно на стороне. Деньги у него не держались, почти весь заработок пропивал.

В Полянск Демьян приехал из соседней области, воспитывался, по его словам, без родителей. Жил где придется. Галине Семеновне не советовали выходить за него замуж, говорили, что хлебнет горя, но она не послушалась, потому, как влюбилась.

Семейная жизнь начиналась неплохо. Поначалу Демьян сдерживал себя в выпивках, был приветлив к неродной дочке. Зарплату хоть и не всю, но отдавал. Завод вскоре выделил им в барачном доме небольшую двухкомнатную квартиру. Столько было радости, что наконец-то заимели собственное жилье. А тут в семье прибавка — сын родился! Назвали его Петей. Расстраивало, что мальчик рос слабым и болезненным. Таким худеньким и в школу пошел. Столько у Галины Семеновны было переживаний из-за учебы, но оказалось, что волновалась зря: сын был хоть и болезненный, но головой пытливый, цепкий, учеба давалась ему легко. На родительских собраниях Петю хвалили и в пример другим ставили. Как это радовало мать! Как она любила бывать на родительских собраниях! Они были для нее ни с чем не сравнимым праздником.