Убийца среди нас - [10]

Все, буквально все, поменялось на волне «перестройки», в том числе и жизненные принципы. Плохие кадры стали хорошими, хорошие — плохими. А кому какое дело? Важно, что осуществлялся принцип Сушкова: жизнь есть борьба за получение наибольшей для себя выгоды. А она была, это самая выгода, да еще какая! Каждый протолкнутый им в органы стремился отблагодарить повесомей. Сушков не скромничал, вовсю старался не упустить так долго ожидаемого «своего часа», одновременно считая, что делает исключительной важности государственное дело, и достоин за это всяческого поощрения.

Он и раньше не чурался всевозможных увеселительных кампаний, а теперь стал просто нарасхват. Поглядев на него, никогда не подумаешь, что он отлично поет, может исполнить этакий душевно-замысловатый мотивчик на гитаре, перекинуться в преферанс, вовремя рассказать анекдот, да так, что все обхохочутся, а он, как младенец, лишь невинно улыбнется. Обо всем этом я слышал-переслышал, рассказать о Сушкове можно много, но тут мои мысли прервались появлением высокого начальства.

В кабинет вошли Сушков, Грузнов и Епифанцев. Сушков со строгим взглядом шел впереди, а сзади, будто почетный экскорт Грузнов с Епифанцевым. При их появлении все дружно встали и сели лишь после того, как вошедшие степенно расселись в креслах за небольшим коричневым столом.

Потом Сушков поднялся, неспешно расстегнул пуговицы на светло-сером костюме, пухлой ладонью пригладил голову, внимательно оглядел каждого из нас. Не знаю, как для других, но мне почему-то не понравился взгляд его выпукло-холодных глаз. Он был каким-то презрительно надменным.

Казалось, будто мы для него так себе — букашки. Глуховато, как о чем-то прискорбно-важном и безотлагательном, Сушков стал излагать цель совещания.

«Ну и ну, — думал я. — Столько свершается убийств в области, но подобной экстренности еще не бывало. Убили какого-то малоизвестного коммерсанта, а наверху завозились, будто произошло сверхневероятное ЧП. Губернатор нравоучал генерала, последний инструктировал подчиненных, а теперь вот собрали с места происшествия всю следственно-оперативную группу в прокуратуру. Надо послушать, что полезного скажет «господин Сушков»…»

— Полагаю, что члены следственной группы сами понимают причину данного совещания, — изрек он. — Это в какой-то степени облегчает суть моего выступления. Но!.. — тут Сушков сделал небольшую паузу, чтобы прозвучало убедительнее. Видимо, полагал, что уж если он так озабочен происшедшим, то нам и подавно следует еще глубже проникнуться этой озабоченностью.

— Убит коммерсант, — говорил он между тем с трагической нотой в голосе, — убит руководитель фирмы «Надежда»… — Для весомости при этом прижал руки к груди и посмотрел в угол кабинета, будто там висела икона, и он просил Господа Бога впредь не допускать подобных злодеяний. — Как свершилось подлое и наглое убийство уважаемого в городе человека говорить не стану, вам это лучше меня известно…

«Это уж верно», — подумал я, а Сушков стал монотонно вещать о том, что Рюмин и ему подобные — наш завтрашний день, а кому-то это как кость в горле. Вот почему областная администрация данному убийству придает особое значение. Подчеркнул, что Рюмин был другом сына губернатора Скоркина. «Нет, они были не просто друзьями, — уточнил Сушков. — Это больше, глубже, ближе родства». Как бы между прочим оратор напомнил, что губернатор, безусловно, будет проявлять к ходу расследования повышенный интерес и, следовательно, задача правоохранительных органов в целом и следственной бригады в частности — не ударить в грязь лицом. Поглядев поочередно на Грузнова и Епифанцева, Сушков подытожил, что теперь было бы полезно обменяться мнениями.

Терехов толкнул меня в бок. Не оборачиваясь, прошептал: «Ну вот и наш черед настал. Приготовься!..» С Тереховым мы дружим семьями, на праздники ходим друг к другу в гости, делимся радостями и печалями. Ладят между собой и наши супруги. Для меня не менее важно и другое — наиболее сложные преступления нам поручают раскрывать на пару. Скажу так, что если бы не эти встречи да не дружеская поддержка Алексея, то ей-Богу не представляю, как пришлось бы адаптироваться в городе. По службе пока получалось, хотя убийство туркмен в лесопосадке до сих пор не раскрыто. Сделано немало, но окончательная точка в этом мрачном деле не поставлена. Словом, преступление зависло, сроки то и дело продлеваются… Однако я порядком отвлекся. Вызвали для отчета Дунаева, но что он мог сказать, если собранные отпечатки пока исследуются. Между тем Сушков напирал, ему хотелось единым махом заполучить что-то сенсационное. Но Дунаев, как и следовало ожидать, сказал, что никакими конкретными данными пока не располагает. Все, что по горячим следам изъято на месте преступления, находится на исследовании в лабораториях. Сушкова же это не устраивало.

— У меня складывается впечатление, — сказал он, — что к данному совещанию вы просто не готовы. Как же в таком случае будете раскрывать преступление?

Дунаев не понимал, чего добивается от него областной чиновник, и с мольбой поглядел на Грузнова.