Убийца поневоле - [47]

Во фрамугах над дверью снова стало темно. Барроуз начал подниматься по лестнице. Окно спальни наверху осветилось. Еще было время. Если он позвонит сейчас, то Барроуз снова спустится и откроет дверь. Но Пэйн не сделал ни одного движения.

Наконец огонь в окне спальни погас. Дом погрузился во мрак и выглядел теперь мрачной, безжизненной громадой. А Пэйн все стоял, борясь с собой. Впрочем, это не являлось борьбой в подлинном смысле слова, поскольку у него давно уже не было для этого сил. Он просто искал себе оправдания за то, что был готов совершить. За свои мысли, не позволявшие ему теперь называть себя честным человеком.

Как он посмотрит в лицо жене, если придет этим вечером с пустыми руками? Завтра вся их мебель будет выкинута на тротуар. Вечер за вечером он собирался серьезно поговорить с Барроузом, но каждый раз откладывал, так и не собравшись с духом, чтобы войти в этот дом. А почему? Прежде всего потому, что боялся, что не выдержит насмешливого отказа, который, несомненно, получит. Но куда более важным было другое: он понимал, что его униженная просьба автоматически закрывает ему возможность заполучить деньги другим, незаконным способом. Барроуз, скорее всего, за эти годы успел забыть о его существовании, но если он напомнит ему о себе, затеяв этот разговор…

Он решительно подтянул пояс. Ну уж нет, он не придет сегодня вечером к жене с пустыми руками и не станет обращаться с унизительной просьбой к Барроузу. А она и не узнает никогда, как он добыл эти деньги.

Пэйн выпрямился и огляделся вокруг. Никого не видно. Дом стоит особняком. Большинство улиц в этом районе только что проложили, и их еще не покрыли асфальтом, поскольку многие участки застроены. Он осторожно, но решительно двинулся к окну той комнаты, где видел сейф.

Трусость всегда приводит к большему риску, чем безрассудная смелость. Он боялся всего: прийти домой и предстать перед женой с пустыми руками, попросить денег у старого негодяя с отвратительным характером, потому что знал, что его оскорбят и выгонят вон. Поэтому он был готов проникнуть в дом и впервые в жизни стать грабителем.

Окно открывалось так легко, словно само приглашало его проникнуть внутрь. Он встал возле подоконника, просунул в щель между двумя половинками рам картонку от спичечной упаковки и приподнял язычок задвижки.

Затем спрыгнул на землю и, приставив к нижней раме тот малюсенький инструмент, который принес с собой, без усилий поднял ее вверх. Очутившись минутой позже в комнате, он опустил раму, чтобы она не привлекала к себе ничьих подозрительных взоров. Он удивлялся, почему раньше ему казалось, что для того, чтобы залезть в чужой дом, нужно обладать определенными навыками. Ничего подобного.

Он вытащил сложенный носовой платок и обвязал им нижнюю половину лица. В этот момент ему показалось, что он поступил правильно, но позже он понял, что это не так. То, что произошло потом, могло бы иметь место и в том случае, если бы он не сделал этого. Ведь платок не делает его невидимым, только не позволяет узнать.

Пэйн понимал, что не стоило зажигать свет, но не был настолько рассудителен, чтобы прихватить с собой карманный фонарик. Ему приходилось полагаться сейчас только на обычные спички, а это значило, что после того, как отодвинет гобелен, он сможет работать с кодовой шкалой сейфа лишь одной рукой.

Впрочем, это пустячное дело. У него не было точной комбинации, а только приблизительная позиция — 8–3–10. Если она не сработает, он немного изменит ее, и так или иначе, но сейф будет открыт.

Он и в самом деле открыл его. Вытащил коробку с деньгами и поставил на стол. И словно в ответ на этот его поступок вся комната тут же залилась ярким светом. В дверях стоял Барроуз, одетый в халат. Одна его рука была на выключателе, в другой он держал револьвер, направляя его на Пэйна.

У Пэйна подкосились колени, перехватило дыхание, и он, не в силах шелохнуться, замер на месте. Так могло случиться только с любителем, который впервые застигнут на месте преступления, но никак не с профессионалом. Догоравшая спичка обожгла ему большой палец, и он отбросил ее.

— Ну что, я появился в самый раз, верно? — со злорадством сказал старик. — Может быть, сейф и не так надежен, но у меня рядом с кроватью сразу же звучит зуммер, как только он открывается, понял?

Он мог подойти к телефону, который находился в той же комнате, что и Пэйн, и вызвать полицию, но в нем росло мстительное чувство, которому он не мог сопротивляться.

— Ты это давно задумал, — начал он, облизывая губы. — И я уже не один месяц догадывался об этом. — Старик сделал шаг вперед. — А теперь отойди от стола! Стань вон там и не двигайся, пока я… — Неожиданно его маленькие глазки сощурились подозрительно. — Постой-ка минутку. Не видел ли я тебя где-то раньше? Что-то мне в тебе знакомо. — Он подошел поближе и приказал: — Ну-ка, сними этот платок. Дай мне взглянуть, что ты за дьявол!

При мысли, что ему придется открыть лицо, Пэйн вконец запаниковал. Он понимал, что, пока Барроуз держит его на прицеле, ему никуда не деться: старик не откажется от мысли узнать, кто он такой.