Убийца по прозвищу Англичанин - [19]

– У вас есть досье?

Кончив завтракать, Орсати сделал несколько неспешных кругов в бассейне, пока Англичанин читал. Дочитав до конца, Англичанин поднял глаза:

– А что натворил этот человек, чтобы заслужить смерть?

– Судя по всему, украл нечто весьма ценное.

Англичанин закрыл папку. Он был способен без сожаления убить человека, укравшего ради того, чтобы выжить. Англичанин считал вора низшим живым существом на Земле.

– Так почему именно я должен выполнять эту работу?

– Потому что подрядчики хотят, чтобы объект был мертв, а его бизнес уничтожен. Люди, обучавшие тебя в Херефорде, научили тебя пользоваться взрывчаткой. А мои люди владеют более обычным оружием.

– Откуда мне взять бомбу?

Орсати вылез из бассейна и стал усиленно протирать полотенцем густые седые волосы.

– Ты знаешь Паскаля Дебрэ?

К несчастью, Англичанин знал Паскаля Дебрэ. Это был специалист по поджогам, выполнявший заказы для преступной группировки в Марселе. С Дебрэ надо быть осторожным.

– Дебрэ ждет тебя. Он даст все, что тебе потребуется для дела.

– Когда мне ехать?

8 Коста-де-Прата, Португалия

Судя по всему, женщина, поселившаяся в перестроенном старом монастыре на крутом холме над морем, дала обет уединения и аскетизма. Долгое время никто в селении даже не знал ее имени. Сеньора Роса, сплетница-кассирша на рынке, решила, что эта женщина заслуживает презрения, и сообщала свое сомнительное суждение всякому, кто на свою беду проходил через ее кассу. Это Роса окрестила женщину Богородицей-с-Холма. И это прозвище прилепилось к ней даже после того, как стало известно ее настоящее имя.

Она каждое утро появлялась в селении, делая закупки, – спускалась с холма на своем ярко-красном мотороллере с такой скоростью, что светлый хвостик ее волос развевался как знамя за ее спиной. В дождливую погоду она надевала анорак с капюшоном цвета грибов. Много было догадок о том, из какой страны она родом. Она плохо, с сильным акцентом говорила по-португальски. Карлос, ухаживавший за землями возле виллы и за небольшим виноградником, считал, что по акценту она немка, а душа у нее черная, как у венской еврейки. Мария, религиозная женщина, убиравшая у нее в доме, решила, что она голландка. Хосе с рыбного рынка считал ее датчанкой. Вопрос, по обыкновению, решил Мануэль, хозяин кафе на площади и неофициальный мэр селения.

– Наша Богородица не немка, и не австриячка, и не голландка, и не датчанка. – Он потер два первых пальца о большой, что во всем мире означает «деньги». – Наша Богородица-с-Холма – швейцарка.

Дни ее протекали в предсказуемом ритме. После утреннего визита в селение ее видели плавающей в синем бассейне кругами в черной резиновой шапочке, под которую она затыкала волосы. Потом она гуляла – обычно среди острых зазубрин обнажившегося на гребне холма гранита или по пыльной дороге, ведущей к мавританским развалинам. Ближе к вечеру она играла на скрипке – удивительно хорошо, согласно мнению тех, кто ее слышал, – в голой комнате на втором этаже виллы. Однажды Мария заглянула туда и обнаружила Богородицу в лихорадочном состоянии: она раскачивалась и сгибалась, волосы у нее были влажные, глаза крепко закрыты.

– Богородица играет так, точно в нее вселились демоны, – сказала Мария Карлосу. – И никаких нот. Она играет по памяти.

Только один раз, во время праздника Святого Антония, приняла она участие в общественной жизни деревни. Вскоре после наступления темноты, когда мужчины разжигали огонь под гримм и открывали бутылки вина, она спустилась с холма в белом платье без рукавов и в сандалиях. Впервые она была не одна. Их было всего четырнадцать: итальянская оперная певица, французская модель, английский киноактер, немецкий художник – с женами, подругами, любовницами и любовниками. Оперная певица и киноактер устроили состязание: кто съест больше жареных сардин, традиционного меню праздника. Оперная певица легко переплюнула актера, который пытался утешиться, принявшись неуклюже ухаживать за моделью. Жена актера по глупости закатила ему пощечину посреди площади. Селяне-португальцы, никогда не видевшие, чтобы женщина давала затрещину мужчине, бурно зааплодировали, и танцы возобновились. А потом все согласились, что благодаря цыганскому оркестру с виллы на холме этот праздник остался в памяти самым веселым.

Одна только Богородица, казалось, не радовалась. Карлосу она представлялась этаким островом меланхолии среди моря дикой распущенности. Она поклевывала еду и пила вино словно из чувства долга. Когда красавец немецкий художник подсел к ней и стал оказывать ей знаки внимания, Богородица была с ним вежлива, но явно безразлична. Художник наконец отступил и отправился на поиски другой добычи.

В полночь, когда праздник достиг лихорадочного накала, Богородица, не прощаясь, ускользнула и отправилась одна к себе на виллу. Минут через двадцать Карлос увидел, как ненадолго загорелся свет в комнате на втором этаже. Это была та комната, где Богородица играла на скрипке.

* * *

Поскольку этим летом делать было особенно нечего, селяне принялись наконец выяснять имя и занятия таинственной женщины, живущей на холме. Карлос и Мария, два человека, наиболее близких к ней, подверглись тщательным расспросам, но мало чем могли помочь. Раз в месяц они получали чек, который присылала им заказной почтой лондонская компания под названием «Администрация европейских артистов». Из-за разницы в языке и социальном положении их общение с женщиной сводилось к приветствиям при встрече. Правда, они