Убийца по имени Ной - [68]

Воронов несколько раз обращался к Виктору, спрашивая о лагере и его обитателях. Все ответы, видимо, подтверждали его догадки. Во всяком случае, давали большую надежду на успешное завершение операции.

III

Конечно, вероятность того, что Виктор найдет тот лагерь в степи, была ничтожна. Можно было надеяться только на чудо. Как выяснилось, он совершенно не помнил дорогу. Вот уже и виноградники проехали, начались один за другим придорожные поселки… Этого точно не было. Вернулись назад.

Водитель углядел боковую, без указателей, дорогу, сказал, что не знает, куда она ведет. Ехали по ней с полчаса — никаких признаков. Еще свернули, потом еще — все по инициативе водителя. Прошло около четырех часов, блуждали по степи без толку.

— Ну что, Сусанин: три дороги, развилка, — сказал водитель и остановил машину. — Две дороги еле видны, тупиковые… Куда едем?

— Не знаю! Не знаю! — заорал Виктор. — Я не следил за дорогой и камушков не кидал. Что вы так на меня смотрите?! Хотите — расстреливайте, хотите — закопайте здесь живым! Я не знаю. Я не помню дорогу!

— Погоди! — сказал Иванов. — Ты нам живой нужен.

Виктор открыл дверцу и пошел по еле заметной дороге — по двум колеям на иссохшей траве. Он отошел довольно далеко, милиционеры уж подумали, не бегство ли это…

— Сюда! Сюда! — вдруг закричал Виктор.

На земле крест-накрест лежали две дохлые гадюки.

— Гадюки — это их знак. Дьявол в Священном писании называется древним змием. Дьявол, приняв образ змия, явился Адаму и Еве в раю и обольстил их. В этой церкви делают то же самое. Я уверен, что теперь мы на правильном пути. Несомненно… Это их знак, их дорожный знак. Мы найдем их.

Ехали медленно, грузовики — много дальше «Волги». Виктор глядел только вперед и первым заметил знакомые очертания степного лагеря. За несколько сот метров до него проехали мимо еще одного знака: две гадюки лежали параллельно. Воронов махнул рукой из окна машины, и грузовики стали увеличивать скорость. Обогнав «Волгу», они помчались к цели.

Один остановился перед воротами лагеря, другой, обогнув забор, стал напротив — с другой стороны. Из грузовиков посыпались как горох омоновцы.

Но воевать было не с кем. Лагерь оказался пуст. Судя по всему, эвакуация происходила в большой спешке. На земле валялись тут и там алюминиевая посуда, одеяла, одежда. Все, что падало, не подбирали.

Бойцы стояли в оцепенении, а милицейские чины тщательно обыскивали домик за домиком, комнату за комнатой. Ноевы апартаменты были пусты: ни книжки, ни бумажки, ни той знаменитой табуретки, из которой была извлечена жидкость, пахнущая валерьянкой, которую хлебнул Виктор и отключился.

— Странно… — заключил Виктор, когда все собрались под навесом за столом.

— Странно, — подтвердил полковник. — Кто-то предупредил. Кто? — глянул он на Виктора.

— Так быстро… мгновенно… — все еще удивлялся Виктор. — Не знаю. А может, они еще вернутся? Они ведь с работ приезжали только к ночи, а с тех пор как убили Ноя этого лагеря, я не знаю, есть ли у них начальник.

— Кого, ты говоришь, убили? Ноя? Это что — кличка?

— Это должность, — ответил Виктор. — Типа главного… — Он задумался, потом решился сказать: — Я знаю место, где его зарыли.

— Понятно… — произнес полковник. — Покажешь.

Виктор понял, что ему шьют дело.

— Я не участвовал в убийстве, — сказал, словно поклялся, Виктор. — Я в этом не виновен. — А про себя молился: «Прости, Господи! Не знал, что так кончится! Господи, прости!»

Все пошли осматривать скважину.

— Дорогое удовольствие, — сказал Воронов. — В степи — скважина. И с умом сделано. Толковые ребята.

Вечером в лагерь никто не возвратился. Ночь прошла спокойно. Начальство совещалось. Виктор лежал, ничего не предпринимая, положившись на волю Божию. Если надо — и так спасет. А суждено под суд идти — ну что ж, значит, заслужил. Виктор не узнавал себя. Он стал совершенно другим. Он не узнавал ни своих прежних мыслей, ни чувств, ни желаний.

Прежний Виктор умер и устроил себе пышные похороны: за ночь перед его мысленным взором прошли все его близкие, родные и знакомые; с каждым из них он попрощался, простил всех и у каждого попросил прощения. И вот какая интересная история получилась: многие из его прежних знакомых тоже как бы умерли для него. Другие, которых было совсем мало, вдруг проявились по-новому. И в это опасное и неведомое приключение именно их он взял бы с собой. Потому что эти немногие… настоящие, на них можно положиться в любой ситуации, они не продадут и не предадут, не оставят погибать раненого на дороге. Он вдруг затосковал по этим людям, а ведь еще неизвестно, когда он встретится с ними и встретится ли вообще…

Удивительно, что среди настоящих оказалась и его бывшая невеста Оля. Роковое стечение обстоятельств разъединило их, сделало не похожими на самих себя. Все в прошлом… Нужны ли они теперь друг другу? Тем более после Вероники. Виктор старался совсем не думать о ней, потому что, оказывается, он так и не постиг ее сути. Все так запуталось, что и не хотелось ничего распутывать. Вероника была словно с другой планеты, неведомо каким образом занесена на грешную землю. Ей, кажется, нечего было на ней делать. У нее не было корней на этой земле, под утро пришло в голову Виктору. Странное открытие, удивился он сам себе.