Убийца нужен… - [54]

— Какая мерзость! — закричал Алекс.

— Этот способ, мой маленький друг, применялся во всех тюрьмах Республики на протяжении десятилетий. Он похуже виселиц. Иногда смерть наступает лишь на вторые сутки.

— А вы сами это делали? — спросил Максим.

— Делал для интереса, чтобы посмотреть.

— Колоссальное ощущение, да?

Даниель смотрел на Максима до тех пор, пока тот не смутился. Затем он сказал вполголоса:

— Но я делал это не только из любопытства. Иногда нам приходилось торопиться. Впрочем, подробности вас не касаются.

Алекс встал, нервно собрал свои вещи и вышел. Даниель перевел разговор на теорию полос, закономерностей выигрышей и проигрышей в азартных играх. Лиз стала проситься домой, но Даниель сначала добился того, что Максим поведал ему о своих затруднениях, связанных с проигрышем и долгом. Даниель удостоверился, что у Максима не было решительно никакой возможности уплатить, что через несколько дней кредиторы возьмут его за горло. Тогда Даниель спокойно покинул его и увел Лиз. Уходя, он швырнул барменше королевские чаевые. Он собирался еще зайти в этот кабак и хотел оставить о себе добрую память.

XIV

Сцена с Мирейль не значилась в программе Даниеля. Повидаться с Бебе сразу, как того хотел Лэнгар, ему не удалось. Бебе в тот самый день, когда Даниеля выпустили из Сюрте, снова улетел в Сайгон, поразив всех своей стремительностью. Обратно его ждали через два дня. Узнав об этом, Лэнгар разрушил иллюзии Даниеля: Бебе умел аккуратно подчищать свои дела. Загнать его в угол будет непросто. Тем не менее Даниель обратился к секретарю на улице Фридланд и попросил, как незнакомый, о приеме, когда Бебе вернется в Париж.

Чудесным апрельским утром Бебе принял Даниеля. В широко раскрытые окна вливался солнечный свет и золотой скатертью расстилался по кабинету. Бебе был в халате, его бронзовое лицо сияло здоровьем и силой, он процветал. Бебе встретил Даниеля с сердечностью министра, совершающего предвыборную поездку. Почувствовав холодок, он переменил тон.

— Ты сердишься, что тебя не выпустили сразу? А зачем ты так избил его? Я же просил тебя быть осторожным… А теперь ты ворчишь из-за того, что тебе предложили ехать в Индокитай. По-моему, это и сейчас наилучшее решение. Если Лэнгар говорит иное, то лишь потому, что сам имеет на тебя виды. Ему нужны хорошие агенты. А я хотел избавить тебя от нищеты.

— Лэнгар сказал, что ты бросил все к чертям.

— Спасибо за откровенность, Даниель. С его точки зрения, это верно. Но все они дураки, они надеются, как побежденные генералы, возобновить проигранную войну. А я воспринимаю вещи такими, как они есть. Я разделался с Индокитаем и начинаю крупные дела в Китае. Индокитай — сейчас тоже проигранное дело, в стадии ликвидации. Посмотри, как трудно приходится в Женеве мистеру Фостеру Даллесу. В Индокитае еще кое-что осталось, но это недолговечно. А Китай — превосходная коммерция на десятки лет. Больше мне и не нужно. Я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь в ожидании потопа. Прибавлю, что с Китаем надо поторапливаться, иначе все заграбастают англичане. Пока что я с ними договорился, и это лучшее, что я мог сделать. Да, я знаю, что тебе на это наплевать. Но ты не прав.

— Лэнгар хотел повидать тебя…

— Ах вот как! Ты бы меня предупредил. Оказывается, со мной говорит не Даниель, мой старый товарищ, а посланник мсье Лэнгара, полковника Лэнгара. Конечно, ты рассказал ему, что я был с тобой в тот вечер, когда ты прикончил Джо. Поздравляю, ты это здорово придумал! Теперь ты гордишься собой, Лэнгар убедил тебя, что я буду кроток, как ягненок. Так вот, я скажу тебе правду. Действительно, я натравил тебя на Джо, он был сукин сын и человек Лэнгара. Пока у меня с Лэнгаром были дела, плевать я хотел на его шпиона, он был вроде заложника. Но потом я узнал, что Джо подбирает ключи к тебе. Он знал твое прошлое и пытался установить связь с Метивье — ты, конечно, помнишь мадемуазель Метивье, — чтобы держать тебя в руках. И тогда я подтолкнул тебя — чуть-чуть, одним пальцем, — чтобы ты понял.

— А Дора?

— Когда я встретил ее в Сайгоне, у нее был покровитель, как принято выражаться в таких случаях. Это был мой подручный, мсье Джо. Я купил ее у него, но это ничего не значило. Она могла послушаться мсье Джо, если бы он сумел действовать достаточно убедительно. Теперь ты понимаешь, что произошло в харчевне «Двух зайцев»?

Даниель только покраснел, но Филипп слишком хорошо знал его: ему было ясно, что Даниель приходит в опасное состояние холодной ярости. Надо было кончать. Он положил руки в карманы халата и подошел к Даниелю вплотную, развязный и презрительный. В эту минуту Даниель казался ему просто дураком. Черты его потолстевшего, обрюзгшего лица были словно стерты невидимой резинкой.

— Запомни хорошенько, что я скажу тебе, Даниель. Я только что приехал в отпуск из Индокитая, когда прочел в газетах о твоем аресте. Я заплатил — и из твоего досье было изъято самое опасное. Я привлек влиятельных людей, которые были рады случаю оказать мне услугу. Знаешь, почему я это сделал? Мне было жаль тебя, и я не хотел, чтобы говорили, что Бебе бросает в беде друзей. Кроме того, я хотел показать всем, что не боюсь своего прошлого; ведь, если бы тебя расстреляли, оно умерло бы вместе с тобой. Кто, кроме тебя, знал о наших прежних делах? Никто! Подумай об этом. В то августовское утро, когда мы расстались с тобой, я понял, что все вы — пустяковые ребята. Когда вы кинулись меня искать, мне ничего не стоило пришить тебя: ты знаешь, как я стреляю из автомата… Так вот, материалы, изъятые из твоего досье, не погибли, они в сохранности. С другой стороны, мне известно, что на днях будет расстреляно несколько типов из гестапо, взятых по делу на улице Помп. Я знаю, что в данном случае ты ни при чем. Но я хочу, чтобы ты понял: и сейчас еще расстреливают «за измену», за «сотрудничество с врагом». У нас слишком много людей, которые не хотят новой оккупации. Поэтому, будь я на твоем месте, я постарался бы скрыться и сидеть тихо, чтобы обо мне забыли. По-моему, я сказал тебе все, что следовало сказать. Да, вот еще что: я договорился с англичанами, и пусть Лэнгар нервничает, сколько ему угодно. Я сделал это вполне официально и, если потребуется, пойду гораздо дальше. Я поеду в Пекин или в Москву. Я буду работать с ними, так и знай.