Убийца - [5]
Евгений Романович постучал еще раз, и дверь отворилась. Он увидел подобие гоголевского Плюшкина, только более плотного и грузного, приземистого старика в затасканной одежде, в нос ударил запах жареного постного масла; но он без колебания и сомнения переступил порог и вошел в вожделенную обитель.
— Мефодий Митрофанович?..
— Да-да... Да-да...
— Здравствуйте.
— Да-да... Здравствуйте... Идемте сюда. — Старик провел его в комнату. На кухне мелькнула широкая спина в коричневом, показалось, замасленном халате; слышался стук посуды, шум воды из крана. — Вы деньги принесли? Давайте...
— Может быть, сначала?..
— Нет-нет... Нет-нет... Я не могу, это так принято... Меня обманывали часто. Знаете, как меня обманывали?
— Но я...
— Не такой? Все так говорят. А потом уходят, и я только видел вас.
— Ну, хорошо.
— Пятнадцать рублей? — Рачков схватил протянутые деньги, пересчитал — короткие, толстые пальцы плохо гнулись — и быстро спрятал в карман. — Это так принято, — повторил он, повеселев. — У меня большой выбор, вы будете довольны. Для такого, как вы, клиента — я дам высшую категорию. Самый лучший товар вам даю. Но вы поймите, если я не возьму ничтожный аванс, пятнадцать рублей, тьфу!., за полное счастье — я разорюсь!.. Поймите. Он ходил ко мне два года; я в лепешку разбился. Достал ему что-то особенное. Они встречались, потом поженились. Меня даже на свадьбу не позвали. Никакой благодарности. Звоню ему — говорят, он редко бывает. Звоню ей — она замужем, ей ничего не нужно. Мы сами познакомились. Я больше не нужен. Как я могу вести дело? Я разорюсь!..
— Это какие-то непорядочные люди. Мефодий Митрофанович, если мне... Если вы... Я — сколько скажете... Двести рублей? Триста рублей...
— Триста-триста... Вам даю лучший мой товар. Вам. Все лучшие невесты Москвы у меня в моих руках.
Он слегка отодвинул от туловища и продемонстрировал свои грязноватые руки, впрочем, в них ничего не было.
Евгений Романович, когда старик сказал о товаре, заискивающе улыбнулся и поморщился недовольно, но простил и себе, и ему, отписав эту комическую несуразицу на счет колорита вымирающей профессии и устарелой лексики старого человека.
— Вы будете на моем празднике самый почетный гость, — сказал Евгений Романович. — Если все хорошо получится.
— Получится-получится. — Мефодий Митрофанович протянул ему квадратик бумаги. — Напишите свой телефон, адрес, имя-отчество, фамилию, возраст, профессию... Какого возраста вы хотите?
— Ну, от тридцати... двадцати восьми... Пожалуй, до тридцати пяти... семи... Понимаете, дело в том, что... Главное... интересы...
— Вы хотите худую? толстую? полную?.. Ну-ну? Пампушечку?.. Что? Худенькую? Стройную? Изящные женщины вам нравятся. Блондинку? брюнетку? Что вы хотите?
— Понимаете ли, я...
— Вам нужна с дачей, с машиной? Квартира у вас есть? Ну-ну. Дело житейское. Надо проще относиться. Какого вы хотите размера?
Евгений Романович достал платок и вытер вспотевшее лицо.
— Понимаете ли, главное... — Он хотел объяснить, что его не интересует ни машина, ни дача, что дело не в возрасте и не в размере, единственное, чего он хочет — влюбиться, и чтобы его полюбили, и... для первого случая, исполнения скромной, но такой трудно выполнимой мечты: чтобы хоть как-то совпали хотя бы основные интересы его и предполагаемой новой его знакомой. Напористый сват смутил его, сбил с толку, раскладывая по полочкам нерасторжимые категории восприятия, о которых Евгений Романович серьезно никогда не задумывался.
— Хорошо. Записывайте телефон — Надя... Записывайте телефон — Марина... Записывайте телефон — Алла: ей тридцать четыре года, очень мила, короткая стрижка, фармацевт, зав аптекой, одна из самых порядочных моих невест, готовит, хозяйственная такая что на редкость, рост для женщины, я бы сказал, выше среднего и сорок шестого размера, вас интересуют изящные... Что? идемте сюда.
Они перешли на кухню. Старуха, с усмешкой гладя мимо них, протиснулась в дверь и ушла в комнату, оставив их вдвоем.
— Мефодий Митрофанович, мне бы не хотелось понапрасну морочить людям голову. Если все равно окажется бесполезно...
— Надо проще относиться. Свои претензии надо снизить. Проще...
— Поэтому, — поспешил перебить его Евгений Романович, — хорошо бы как-то приблизительно узнать насчет ваших... кандидатур... Ну, хоть есть ли там немного возвышенного, интереса к культуре, к искусству?..
— Возвышенного. — Рачков поднял кверху свои короткие руки и стал ворошить кучу бумажных квадратиков наверху холодильника. Он подносил квадратики к глазам, бормоча имена-отчества, числа лет, кое-какие попутные сведения, откладывал квадратики в сторону, а некоторые зажимал в кулаке. — Вот я вам сейчас покажу... какой товар даю вам, сам бы взял, да старость — не радость. Годы... Знаете? до тридцати лет жена греет, после тридцати — рюмка, а в старости и печь не нагреет. Хе-хе-хе... Вот, записывайте — Лена, тридцать два года, очень симпатичная, учительница литературы, в школе преподает. Но... она ко мне не приходила, о, нет. Отец приходил. Очень богатый, у него дача, пчел держит. Они вдвоем живут, мать умерла. Здесь вам надо постараться осторожно, потому что она не признает такие знакомства: ей противно.
Роман из студенческой жизни весной 1956 года, когда после знаменитого письма ХХ съезда «о разоблачении культа личности» в умах людей произошло землетрясение. Белое стало вдруг, именно вдруг, черным, а черное белым. В то же время почувствовалось некое свежее дуновение, словно крепостная стена рухнула. Особенно в среде молодежи начались свободолюбивые бурления, и говорить стали свободнее, безогляднее, забыв страхи и сомнения.А при том старое тюремное прошлое не забывалось, тянуло вспять, и вот такое смешение увязших в трясине ног и свободного порыва вверх наложило незабываемый отпечаток на ту эпоху и ее настроения.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.