Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - [49]

Вдруг один из журналистов снял ботинок и запустил им в Буша.

— Это тебе, собака! — крикнул он. — От иракских вдов и сирот! — И метнул вдогонку второй ботинок.

Бушу удалось увернуться. Его агенты в суматохе чуть не затоптали пресс-секретаря Белого дома. Без всякой на то нужды. Ведь у террориста было только две ноги. Иракские охранники повалили его на землю.

Контрагент из Мосула

Фургон для доставки товара подбрасывало на ухабах турецкого побережья Черного моря. Водитель-курд курил сигарету за сигаретой, чтобы не заснуть. Он завидовал шефу, который дремал, прислонившись головой к оконному стеклу.

Обоих оживил телефонный звонок: +964… Иракский номер. Рамазан Байдан, мужчина лет тридцати с трехдневной щетиной на щеках, нажал на зеленую кнопку “ответить”.

Полгода спустя на ломаном польском он рассказывает мне, что этого телефонного звонка ждал всю жизнь. Всегда чувствовал, что когда-нибудь ему позвонят, и это перевернет его судьбу.

Человеком, перевернувшим судьбу Рамазана, стал Абдулла, его контрагент из Мосула.

— Рамазан! Ты новости смотрел?

Да когда ему! Весь день развозил товар по магазинам на побережье.

— В Багдаде один парень бросил ботинком в Буша…

— Maşallah! Прекрасно! Попал?

— Нет.

— Тогда чего ты меня дергаешь понапрасну?

— Рамазан! По телевизору только об этом и говорят. Газеты будут писать только об этом!

— И что с того?

— Рамазан! Это был ТВОЙ ботинок!

Подошвой больнее всего

Имам Халил Юсуф не знает, что делать с ботинком, полетевшим в Буша. Он разглядывает его со всех сторон. Кладет на пол и снова берет в руки.

— Я купил их машинально. Их шьют на все той же фабрике. Посмотри, даже назвали… Помоги, здесь по-английски… Bye bye Bush. Вот-вот, байбайбуш. Будь я на месте того парня, я бы тоже кинул.

Мы сидим дома у имама, рядом с мечетью в азиатской части Стамбула, и пьем чай. Имам — ему под шестьдесят, седая борода, на лбу две глубокие морщины — размышляет вслух.

— Я бы бросил. Но стыжусь этого. Ислам — религия любви. Если тебя кто-то обидел, ты должен подставить другую щеку. Но, если взглянуть иначе, Буш — убийца, и иракца можно только похвалить. Он метил так, чтобы попасть подошвой. — Мы оба смотрим на толстую подошву байбайбуша. — У нас это считается сильным оскорблением, — говорит имам, но ему не удается скрыть симпатию к бросившему. — Здесь дело не в ботинке. И даже не в Буше, — добавляет он и расчесывает бороду пальцами. — Здесь дело в вас. В людях скопилось много злости по отношению к Западу. К Америке, к Евросоюзу, к вам. Я содержу приют для наркоманов. Много лет езжу на конференции по всей Европе. И всегда говорю: “Мы живем иначе, но проблемы у нас те же: как обеспечить детям лучшее будущее, старикам — достойную старость, миру — спокойствие”.

Но для вас спокойная жизнь — это жизнь по вашим правилам. Вы говорите, что ислам — религия отсталая, что наша демократия слабая, а традиции дурные. Вы требуете от нас перемен, ибо только вам дано знать, как жить в XXI веке. Но над нашими попытками измениться — ведь со времен Ататюрка мы ничем другим не занимаемся — вы лишь насмехаетесь. Вот, например, у меня борода и мусульманский головной убор. Стоит мне выйти в город, вы набрасываетесь на меня с фотоаппаратами! Как на какую-нибудь обезьяну!

— Ходжа, это любопытство, а не насмешки, — я пытаюсь смягчить обстановку.

— Нет, Витольд. Здесь нечто большее. Моя страна любой ценой хочет стать западной и современной. Мы готовы на все, лишь бы вам понравиться. Полвека назад послали войска в Корею, чтобы американцы с нами считались. И что получили взамен? Ничего! Даже визы для нас не отменили. Мы носим джинсы, снимаем фильмы наподобие ваших. А вы по-прежнему приезжаете и воротите носы.

— Не каждый…

— Витольд, с тобой невозможно разговаривать. Лучше не нервируй меня, а пойди и поговори с теми, кто покупает эти… байбайбуши.

Гордость Ирака

Исполнителем ботиночного покушения был журналист Мунтазар аль-Зейди. Холост, детей нет, двадцать девять лет.

— Какой президент, такое и покушение, — сказал на следующий день один турецкий сатирик.

— Думаю, он не вынес улыбки этого придурка, — говорит мне по телефону Диргам аль-Зейди, брат журналиста. — Мунтазар третий год работал на телеканале “Аль-Багдадиа”. Вначале я был у него оператором. Каждый день мы показывали, как живут самые бедные иракцы: вдовы, сироты, калеки. Война оставила страшные следы. Ваше телевидение этого не показывает. У вас цензура, потому что это ваша война и ваша вина. Кроме того, ваши журналисты бояться заглядывать в такие места. Мунтазар не боялся. Он принимал близко к сердцу то, что видел. Наш двоюродный брат погиб во время теракта. Каждая семья потеряла кого-то из близких. Бросил ботинок? Я от него такого не ждал. Скорее всего, это было спонтанное решение. Но я им горжусь.

Гордились почти все иракцы. Когда оказалось, что аль-Зейди грозит больше десяти лет тюрьмы, тысячи людей вышли на улицы, чтобы выразить солидарность с Мунтазаром-метателем. В руках и привязанными к палкам они несли ботинки. Приклеивали их к плакатам с изображением Буша и скандировали: “Американская собака!”

Рамазан Байдан, как только пришел в себя после разговора с Багдадом, поехал в ближайшую гостиницу. Во всех новостях (а гостиничное телевидение ловило турецкие, грузинские и — пусть и нечетко — иракские каналы) показывали его ботинок.