Убить зверя - [46]

Сосед Егора Павловича снова ринулся в бой. Но наступило время летних отпусков, монтажники и члены разнообразных комиссий разъехались кто куда, а втихомолку торжествующий начальник ЖЭУ со скорбной миной долго и нудно объяснял Палтарасычу, что вины жилищного управления в его бедах нет и что помочь ему он никак не может по причине отсутствия труб – это раз, электродов – это два, запорной арматуры – три и так далее и тому подобное. Так и мылся бывший энкавэдэшник в ванной, представляющей собой самую настоящую парашу, до поздней осени, пока наконец канализацию не привели в порядок. С той поры слесарь Копылин стал злейшим врагом Палтарасыча, который сразу смекнул, кто главный виновник его злоключений.

– Спасибо, – поблагодарил Егор Павлович и пошел по ступенькам вниз.

– За что? – удивился Палтарасыч.

– За информацию.

– Гы… Так мы завсегда…

Копылин ремонтировал кран. В мастерской стоял запах табачного дыма и керосина.

– А, Егор Палыч! – радостно воскликнул слесарь. – Слава тебе Господи, – он изобразил в воздухе фигуру, отдаленно напоминающую крест, хотя и не был верующим. – А мы тебя уже почти похоронили.

– Не рано ли? – Егор Павлович был удивлен и озадачен.

– Теперь вижу, что рано, – рассмеялся Копылин. – За ключами пришел?

– Ну так… – старик развел руками. – А что случилось, Гоша?

– Дней пять назад в ЖЭУ прибежала какая-то дамочка и устроила большой шум. Ей показалось, будто с тобой случилось что-то нехорошее. Сказала, что свет в окне горит, а никто на звонки не откликается.

Пришлось нашему начальству позвать участкового, понятых и взломать замок. Это дворник постарался, хмырь недоделанный. Нет бы подождать меня… Ну, вошли в квартиру, все чисто прибрано, постель не разобрана, на кухне включен свет. И – никого. Ни слуху, ни духу. Тут всем нам разное в голову полезло… дамочка в плач, участковый стал писать какие-то бумаги, а я тем временем с расстройства новый замок поставил. Так что теперь ты, Палыч, в розыске как без вести пропавший.

– Ну и дела… – покачал головой в изумлении старик. – А как зовут эту дамочку?

– Да как-то спросить не удосужился. Участковый ее на своем "жигуле" домой отвез, может, он знает.

– Ладно. Это не суть важно. Ключи у тебя?

– В милиции, – Копылин хитро ухмыльнулся. – Но я как знал, что все обойдется. А потому оставил себе дубликат. Держи, – он протянул ключ старику. – За остальными сходишь в милицию позже. Тебе сейчас нужно принять ванну и отдохнуть.

– Спасибо, Гоша… – Егор Павлович с чувством потряс руку Копылина. – Заходи, выпьем по стопочке.

– Нет проблем. Когда я отказывался? Значит, завтра, после работы…

Едва Егор Петрович зашел в квартиру и бросил свой рюкзак на пол мастерской, как раздалось дребезжанье дверного звонка. "Кого там нелегкая принесла?" – подумал он в раздражении и нехотя направился в прихожую.

Егор Павлович открыл дверь – и помимо свое воли начал медленно пятиться. На пороге стояла Ирина Александровна!

– Вы живы… – она не сказала, а тихо выдохнула. – Простите меня, ради Бога. Это я во всем виновата. Нет, нет, не перебивайте! Я виновата. Грановский – это мой… скажем так, старый друг… был когда-то другом, – быстро поправилась она. – Он знал, что я нахожусь в больнице, но ни разу так и не навестил меня. Хотя я ждала… буду с вами честна. Я думала, что передачи от него, а оказалось, это вы… Простите! В тот злосчастный день он пришел выяснять отношения, и если бы вы появились чуть позже, я бы его уже выставила за порог. Поверьте, у меня никого нет… кроме вас… если вы не отвергнете…

– Это… вы позвали участкового?

– Да. Я пришла к вам на следующий день, ранним утром и прождала почти до обеда – думала, что увижу вас, когда вы будете прогуливать Грея. Но вас все не было, в окне горел свет, ни на звонки, ни на стук в дверь вы не откликались, и я решила… Я очень испугалась!

Старик стоял столбом. Его будто заклинило. Все происходящее казалось ему нереальным – словно он видел сон.

– Вы так быстро появились… – наконец выдавил он из себя несколько слов – лишь бы что-нибудь сказать.

– Мне позвонил ваш участковый – я ему оставила номер своего телефона. А участковому рассказал о том, что вы нашлись, какой-то слесарь из ЖЭУ.

– Ну да… – кивнул головой Егор Павлович. – Понятно…

Он попытался сдвинуться с места, но ноги будто приросли к полу. Ирина Александровна истолковала беспомощность Егора Павловича чисто по-женски – она медленно приблизилась к нему и, обняв, крепко прижалась к груди.

Теперь он точно знал, что спит.

Отступление 3. Зона Сиблага, 1948 год Трясина засасывала медленно, будто наслаждаясь беспомощностью жертвы. Егорша изо всех сил рвался из ее коварных объятий, но будь на месте подростка даже сказочный богатырь, все равно бездонная марь проглотила бы и глупца, который вздумал померяться силой с духами болот, и его коня, и верную боевую дружину – хоть тысячу человек. Совсем рядом, в двух-трех метрах, на кочковатой сухой возвышенности, поскуливая, метался туда-сюда Лешак; он понимал, что хозяин в беде, но ничем помочь не мог – инстинкт самосохранения подсказывал ему, что впереди, в черно-зеленом месиве, его ждет гибель. На сухом месте лежала и длинная слега, оброненная Егоршей, когда, зацепившись за корневище, он падал с невысокого откоса в ямину, доверху наполненную жидкой холодной грязью…