Убить зверя - [135]
Гуга привел майора к полуразваленному дому старой постройки. Клевахин знал, что его хотели реставрировать как архитектурный раритет, но городская казна, из которой местные боссы давно вычерпали все денежки на строительство своих загородных дач, могла потянуть разве что ремонт собачьей будки, а потому работы на доме благополучно свернули, и жилище какого-то дореволюционного нувориша с нимфами и наядами на фасаде постепенно рушилось, так как реставраторы первым делом сняли с него крышу.
Поводив майора по коридорчикам, Гуга наконец спустился в подвал, вход в который был до половины завален. Потому Клевахину пришлось, согнувшись в три погибели, пробираться по битым кирпичам как мартовскому коту за своей желанной подругой в укромное местечко для свершения брачного таинства.
В конце тесного прохода оказалась крепкая дубовая дверь с внутренним замком, который Гуга открыл замысловатым, явно старинным, ключом.
– Пгоходите, п-пожалуйста… – вежливо пригласил он майора, пытающегося выровнять свою скособоченную спину.
Щелкнул выключатель, и подвальное помещение осветилось. Проводка была временной – наверное, Гуга (или кто-то другой) подсоединился к электросети соседнего дома. Отопление здесь тоже имелось – через подвал проходила толстая труба с горячей водой. Под самым потолком виднелось крохотное зарешеченное оконце, служившее не по своему прямому назначению, а как вентиляционное отверстие. Обстановка "квартиры" юродивого была выдержана в спартанском стиле: топчан, стол, два стула и умывальник – скорее всего, эту мебель Гуга добыл на свалке. В дальнем углу на кирпичах стояла самодельная электроплитка; там же Клевахин рассмотрел кастрюлю, чайник, сковородку, солдатскую кружку и алюминиевую миску с ложкой. Чуть поодаль находился оцинкованный бак для воды. Пол прикрывали разномастные куски старого линолеума. Несмотря на крайнюю убогость интерьера, помещение поражало чистотой. Оно больше смахивало на солдатскую казарму, чем на жилище бомжа.
– Чай б-будете? – с надеждой спросил Гуга.
Похоже, ему было приятно чувствовать себя хлебосольным хозяином и он боялся, что майор откажется изображать из себя гостя.
– Конечно, – одобрительно улыбнулся Клевахин. – А у тебя тут ничего…
– Гы… – осклабился нищий и начал колдовать над чайником и электроплиткой.
– Родин Матвеевич, а зачем ты позвал меня сюда? – спросил майор. – Мы могли бы поговорить и на Подкове.
– Нельзя, – Гуга боязливо поежился. – Т-там эти… большие… П-подумают, что я стучу. Б-будут бить…
– И то верно, – согласился Клевахин.
И подумал, что Гуга не так глуп, как кажется. Впрочем, возможно он всего лишь не утратил инстинкт самосохраненния.
Чай оказался отменным. Майору досталась чашка с позолоченным ободком, которую нищий достал из своего сидора, который лежал под топчаном. Наверное она была какой-то реликвией, потому что Гуга нес ее с благоговейным видом. Странное дело, но Клевахин не ощущал присущей ему брезгливости и пил чай с удовольствием, а не для того, чтобы замылить глаза юродивому.
– Расскажи мне о том, что ты видел, когда фура въехала в "Малибу", – попросил он, когда с чаем было покончено.
– О-о… – Гуга сделал испуганные глаза. – М-машина – бум! Стекло упало… мне было б-больно.
– Ты водителя видел?
– Пух! Пух! Стгеляли… – продолжал нести свое Гуга, будто и не слыша вопроса. – Кгасиво… – с нелогичным восхищением закончил фразу юродивый.
– Тебе понравился фейерверк, когда начали взрываться шутихи?
Гуга энергично закивал головой, блаженно улыбаясь.
– Так что там водитель? Ты должен был его заметить, потому что находился рядом, – с нажимом сказал майор, требовательно глядя на юродивого.
– Гуга не знает, Гуга ничего не видел, – неожиданно твердо ответил нищий; но тут же сменил тон и заискивающе заглянул в глаза Клевахина: – А вы точно б-бить меня н-не будете?
– Я ведь пообещал, – с укоризной ответил майор. – Значит, ты ничего не видел? А скажи мне…
Они беседовали еще час. Правда, большей частью говорил Клевахин, а Гуга отделывался совершенной ахинеей. И все же старый опер чувствовал – нищий что-то умалчивает. Он рассказывал о чем угодно, только не о конкретных вещах. К вопросу о водителе КАМАЗа майор возвращался несколько раз, но его настойчивость неизменно натыкалась на явное нежелание Гуги разговаривать на эту тему.
Возвращаясь в управление, Клевахин думал лишь об одном: настолько, все-таки, Гуга ненормален? И не является ли его нищенствование одной из форм самоуничижения, являющейся производной от постигшего Родиона Волкова горя? Ведь нельзя назвать шута полным идиотом, так же, как и бомжа – сумасшедшим. По крайней мере в разговоре, когда майор менял тему, Гуга иногда высказывал такие перлы, что оперу впору было обращаться к энциклопедии. И тем не менее нищий все-таки явно был не в своем уме. Или уж очень умело изображал из себя юродивого.
Так и не определившись, кем считать Гугу, майор вошел в свой кабинет, где его уже ждал Тюлькин.
Старлей, судя по его виду, был напуган до крайности.
– Что у тебя стряслось?! – спросил Клевахин – в таком незавидном состоянии он видел Тюлькина впервые.
– Мне хана, Николай Иванович… – у старлея зуб на зуб не попадал от волнения, а возможно и от страха.
Киллер и Волкодав встречаются вновь. Наемный убийца и разведчик-спецназовец – что может связать их жизненные пути в тугой узел? Только общее дело. Но и они оказываются бессильны перед грязными интригами новоявленных хозяев страны – бизнесменов и политиков, заказы которых им приходится выполнять. Но теперь у Киллера за плечами – школа восточной мудрости и абсолютного физического совершенства, которые он прошел в заснеженных Гималаях.
Ушедший в отставку разведчик-спецназовец Волкодав занялся бизнесом. Но в городе началась криминальная переделка сфер влияния, затронувшая интересы Волкодава. Судя по предпринятым действиям, кто-то очень опытный и бесстрашный хочет подчинить себе и городские власти, и криминальные структуры. Такое подвластно только человеку, известному в узких кругах как "мистер Смерть". Горе тому, кто встанет у него на пути. Но и Волкодав не лыком шит…
Буддийская философия и тайны восточных единоборств, политические авантюры и низменный экономический шантаж — все сплелось в один тугой узел для профессионального убийцы Киллера и бывшего спецназовца Волкодава, призванных не побеждать, а ликвидировать своих противников.
Арестованного киллера, уже смирившегося с неизбежностью пули в затылок, перехватывает всесильное ГРУ. В засекреченной разведшколе ему предстоит стать спарринг-партнером "законных" убийц – чекистов. Вместо камеры смертников его ждет мучительная смерть в поединке без правил. Но фортуна улыбнулась ему. После пластической операции киллер получает спецзадание…
Мальчик-сирота, прозванный Соколом и воспитанный волхвом Чтибором, вырастает в бесстрашного и непобедимого, благодаря своим необычайным способностям, воина. Немало испытаний встретилось на пути Сокола-Рерика. Бесконечные столкновения русов с печенегами и другими воинственными племенами унесли жизни его близких и друзей, но не только горести выпадали на его долю. И, возможно, именно он стал основателем династии Рюриковичей, правившей Русью до конца XVI века: такова версия автора.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
В жизни мы нередко встречаемся с ложью и злом, но это не означает, что в мире мало порядочных и честных людей. Главные герои этой книги проживают вместе со своей страной не жизнь, а судьбу — непростую, с изломами, перегибами, ударами, счастьем мимолётным, но таким ёмким, от которого захватывает дух…
Согласно скандинавским сагам, получить пропуск в чертог Одина и место в Вальхалле могли только доблестные воины, погибшие с оружием в руках. Лучшие из лучших. К другим Валькирии просто не явятся. Но что делать тому, кто ненароком обронил свой топор во время храброй битвы? Неужели вечная мёрррзлая хель? Или всё-таки есть выбор?
Данная повесть – это предыстория рассказа "Дело правых" и начало новой книги, рассказывающей о молодых радикалах, вышедших на улицы своего города, чтобы самостоятельно вершить "правосудие".
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.