Комендантша вышла, и вскоре до Ольги донесся её зычный голос:
— Лена! Лена! Ты еще здесь?
Ольге стало тоскливо. Сомнения снова охватили её. Какой черт занес её в это унылое захолустье, в убогую гостиницу, где и постояльцев-то нет? Сказать, что её сюда загнала судьба, все равно, что ничего не сказать или покривить душой. Нужна ли ей эта поездка? Что она делает здесь? Зачем приехала? И почему вообще должна из-за кого-то страдать? Тем более из-за людей не таких уж, если честно говорить, ей и близких.
«Зачем я здесь? — думала Ольга. — Почему?»
Её размышления прервала неожиданно появившаяся комендантша.
— Вы, к сожалению, немножко не успели: кастелянша ушла домой. Но это не страшно, — сказала, увидев, как потемнело лицо Ольги. — У нас есть один номер на двоих. С бельем. Только смотрите, никаких посторонних. У нас с этим строго. Паспорт у вас есть?
— Да, вот, — Ольга вытащила из дорожной сумочки паспорт и протянула его комендантше.
Та раскрыла его и начала просматривать страницу за страницей, раз за разом поднимая голову и глядя на Ольгу.
— Если не секрет, зачем к нам пожаловали?
Ольга посмотрела в любопытные глаза комендантши и сказала:
— Я у вас проездом, завтра утром уеду.
— Понятно, — проговорила комендантша, продолжая выписывать Ольге квитанцию. — Значит, завтра до обеда?
— Я выеду часов в девять утра. Только переночую, — сказала Ольга.
— У нас таких правил нет. Заплатите до обеда, а выезжайте хоть с рассветом.
Ольга не стала спорить. Ей хотелось сейчас поскорее остаться одной. Её охватили усталость и безразличие.
Комендантша быстро прикинула на калькуляторе и назвала сумму. Ольга без возражений вытащила из своего кошелька деньги и тут же расплатилась.
— Комната номер пять. Идемте, я вас провожу. Будете выезжать, сдадите комнату техничке. Я её предупрежу. Во сколько вы, говорите, выедете?
— Часов в девять — полдесятого.
— Так ей и скажу.
Возле пятого номера они остановились, комендантша достала из кармана кофточки связку ключей и открыла номер.
— Внутри шпингалет, можете на него закрыться. В комнате, пожалуйста, не курите, радио громко не включайте. Если понадобится что-то разогреть — кухня в конце коридора направо. Санузел на другом конце. Спокойного отдыха, — сказала напоследок комендантша и вышла.
Ольга закрыла за ней дверь на шпингалет, задернула на окнах шторы, включила свет, забралась с ногами на постель, прислонившись спиной к стене, и укуталась в одеяло: её немного знобило.
* * *
Самоубийство Лаймы потрясло её. Она не ожидала от неё такого поступка. Лайма, тихая, неприметная девушка оказалась настолько страстной, преданной, что бездумная и ничего, казалось бы, не значащая измена Сергея в один миг погубила её. Разве могла Ольга предположить, что такое может случиться? Она вообще тогда не придала тому событию никакого значения. Для неё, так же, как и для Сергея, она была уверена, та ночь была не более чем прихоть, забава. Она надеялась, что Сергей после той ночи будет мудрее и не раздует из мухи слона, однако он воспринял все, как трагедию. Уже наутро проклинал себя и просил Ольгу поскорее уйти, оставить его одного.
— Как ты не понимаешь, я же люблю Лайму. Не знаю, что произойдет, если она узнает об этом.
— А что может произойти? — словно не понимая, спрашивала Ольга.
— Да она не простит мне этого, — сжимая виски, говорил Сергей.
— Но ты вовсе не обязан ей говорить, — пыталась образумить его Ольга.
— Как же не обязан? Как не обязан! Я ведь с ума сойду! И какое тогда между нами доверие, искренность? Какое чувство?
И он не смог умолчать, не стал походить на тысячи других женатых мужиков, для которых измена — обычное дело. Обо всем, что произошло, Сергей все-таки рассказал Лайме. И хотя не признался, с кем разделил в ту ночь их брачное ложе, Лайма и сама догадалась. Это только подхлестнуло её. Предательство мужа и близкой подруги. Она не нашла в себе сил больше жить. От Ольги уже ничего не зависело.
* * *
За окном сгущались сумерки. Лампа в комнате, казалось, стала гореть ярче. Ольга согрелась и почувствовала себя лучше.
А как бы она сама поступила, если бы ей изменил любимый? Тоже покончила с собой или ответила ему тем же? Можно было только догадываться. Однако Ольгу тогда совсем не мучила совесть. Она не думала о том, что Лайма отважится на такое. Ведь, чтобы покончить жизнь самоубийством, нужна, наверное, смелость. Или одержимость. Или отчаяние! Наверное, все-таки отчаяние, ведь у Лаймы кроме Сергея и неё, Ольги, в этом городе ближе не было никого. Иногда Ольге просто казалось, что они с Лаймой как две сестры, как два колоска на одном стебельке. Может быть, потому она так легко отдалась Сергею? Может быть потому, что чувствовала себя Лаймой? Или хотела чувствовать? Во всем…
Когда-то они, еще до прихода Сергея из армии, таким же теплым уютным вечером сидели вместе в комнате Лаймы и болтали о всякой всячине. Напротив кровати, на которой они сидели, висело зеркало. Ольга то и дело бросала взгляд на их отражение. И вдруг… Вдруг её пронзила какая-то ясная мысль: «А ведь мы чем-то схожи».
— Мы похожи, — не удержалась тогда она и проговорила то, что возникло в тот момент в её душе. — Ты даже не представляешь, как мы похожи, — потрясенная этим открытием, восторженно воскликнула Ольга, продолжая смотреть в зеркало.
