— Притянуто за уши, — сказал Горюнов.
— Согласен. Но исключить полностью эту версию мы не вправе.
— А если шантаж? — предположил Семенов. — Допустим, Лайма не повесилась, а её вздернул сам Кравченко? Может, она его довела? Ракитина догадалась об этом или знала наверняка и стала его шантажировать!
— Семеновна! — воскликнул Горюнов. — Ты все перекрутил! Убили-то Кравченко, а не Ракитину!
— Выходит, Ракитина отпадает?
— Пока сходит на нижнюю ступеньку, — сказал Михайлов. — Теперь отец Лаймы. У него есть и повод, и возможности для совершения убийства. Как рассказала мать Кравченко, он ненавидел своего зятя и даже не хотел, чтобы Лайма выходила за него замуж. После того, как он узнаёт о смерти дочери, в чем, бесспорно, был виноват Кравченко, он пробирается к нему в квартиру и убивает, когда тот засыпает.
— Так-то всё вроде логично, — с сомнением произнес Горюнов, — только непонятно, зачем его обезглавили и почему нигде нет крови, а только несколько капель на подушке?
— Это уже загадка… — заметил Михайлов. — И, наконец, Лайма. Это вообще, как вы говорите, из области фантастики. Если допустить, что её видела накануне убийства соседка и инспектор ГАИ в преследуемой машине, то из этого выходит, что Лайма осталась каким-то образом жива и таким странным способом просто-напросто отомстила своему любимому муженьку за измену.
— Этого нормальный ум не воспринимает.
— А если предположить, что она не умерла, а просто заболела этой, как её, черт… Каталепсией? С виду человек мертв, а на самом деле спит, — сказал Семенов.
— Ага! — ввернул с поддевкой Горюнов. — И как утверждал в старину один врач: единственный способ убедиться, жив человек или мертв — подождать, когда его тело начнет разлагаться. Семеновна, ты меня убиваешь. Она же повесилась!
— Ладно вам, хохмачи. Давайте серьезнее, — прервал их перебранку Михайлов. — Итак, на ком остановимся?
Он вопросительно посмотрел на своих коллег. Горюнов пожал плечами. Семенов произнес:
— Мне кажется, нужно снова допросить Ракитину, потом отца Лаймы…
— И вскрыть могилу его дочери, — закончил за него Горюнов.
— Этого я не говорил, — помотал головой Семенов.
— Но без этого нам, наверное, не обойтись, — согласился с Горюновым Михайлов. — Надо все-таки удостовериться, что Лайма погребена, хотя я и не верю в чудеса.
Неожиданно зазвонил телефон. Горюнов поднял трубку:
— Горюнов слушает.
Наступила минутная пауза.
— Ну, я следователь, — сказал в трубку Горюнов. — Кто говорит? Бабушка Ольги Ракитиной? — Горюнов замахал руками, показывая Михайлову, чтобы тот взял трубку спаренного аппарата. — Нет-нет, вы обратились по адресу. Нет, не заняты.
Михайлов тоже поднял трубку.
— Понимаете, — говорила Ирина Петровна, — я пришла домой, а Оли нет. Заволновалась. Ведь она давно должна быть дома. И тут смотрю: свитера её теплого нет, курточки тоже, и она мне оставила записку, что идет к подруге и останется там ночевать. Но я не знаю, что это за подруга. Оля никогда раньше ни у каких подруг не ночевала. Я забеспокоилась, а в пальто нашла ваш телефон, подумала, что может, она у вас, может, просто так написала записку, чтобы меня не тревожить?
— Да нет, — сказал Горюнов, — внучки вашей у нас нет, мы бы сами не прочь встретиться с ней. А скажите, пожалуйста, как давно она ушла?
— Не знаю. Я вернулась часа в два, её не было. К подружке как будто еще рано идти, да Оля меня б заранее предупредила, а то как ушла утром к гадалке, так я её и не видела.
— Простите, как вас зовут? — вмешался в разговор Михайлов. — Я майор Михайлов. Это я оставлял этот телефон вашей внучке.
— Ирина Петровна, — раздалось в трубке.
— Ирина Петровна, вы сказали, что Ольга обращалась к гадалке?
— Да, я посоветовала. Понимаете, ночью ей приснилась её умершая подруга.
— Лайма?
— Лайма. Откуда вы знаете?
— Догадываюсь, Ирина Петровна.
— Сон странный был какой-то, вот я и отправила её к своей старой знакомой. Говорят, она в этом разбирается.
— Ясно, — сказал Михайлов. — И с тех пор вы её не видели?
— Нет, только вот записка. Но писала она её уже, как я поняла, после визита к Глафире Федоровне.
— Кто это?
— Гадалка.
— Понятно. Значит, сейчас Ольги дома нет.
— Нет. И я не знаю, что и думать.
— Ничего. Не волнуйтесь, ложитесь спокойно отдыхать, она, скорее всего, на самом деле у подруги.
— Хорошо, если так, — будто успокоившись, сказала Ирина Петровна.
— Да, и еще, — проговорил Михайлов. — Ирина Петровна, я очень попрошу вас, когда всё-таки появится Ольга, пусть позвонит нам по этому самому телефону. Договорились?
— Я передам ей. Обязательно. — Голос Ирины Петровны еще дрожал.
— Вот и спасибо. До свиданья. Не тревожьтесь, пожалуйста, спите спокойно.
— До свиданья, — тихо промолвила бабушка Ракитиной и положила трубку.
— Ну вот, — безрадостно произнес Михайлов. — Теперь и Ракитина пропала.
Он обратился к Семенову.
— Славик, запишите себе, пожалуйста. Мать Кравченко сказала, что он собирался покупать машину. Средств у него, как мы понимаем, не было. Отработайте эту линию. Может, мы вообще не там ищем, и родственники Кравченко здесь совсем ни при чем?
— Хорошо, товарищ майор.
Снова затрещал телефон. Теперь взял трубку Михайлов.
