— С Сергеем мы знакомы лет, наверное, пять, а то и шесть.
Горюнов удивленно посмотрел на неё.
— Что же вы мне этого не сказали?
— Я говорила вам, что знаю его давно. Как давно, вы не спрашивали. Мы дружили с ним еще до его ухода в армию. Потом расстались. Всё.
— А когда вы видели его в последний раз?
— Может, с месяц назад, может, больше, точно не помню. С тех пор, как умерла его жена…
— Его жена умерла? — перебил Михайлов. — Когда?
— Через неделю, кажется, должно исполниться сорок дней.
— Вы всё так хорошо знаете об этой семье, — не смог не обратить на это внимание Горюнов.
— Лайма была моей близкой подругой, — сказала Ольга. — Одно время жила у нас, снимала комнату. У меня и познакомилась с Сергеем, когда он вернулся из армии.
— Понятно, — произнес Михайлов. — Теперь расскажите нам подробнее о сегодняшнем происшествии. Как вы обнаружили Кравченко, как вы там вообще оказались. Вы были у него?
— Нет, я же говорю вам: последний раз я его видела где-то с месяц назад.
— Уже после похорон его жены?
— Да, после похорон.
— Как он воспринял смерть жены? — не удержался, чтобы не спросить её, Горюнов.
— Он был подавлен, сильно страдал. Сергей любил её очень.
— Ага, любил, значит, — скептически вставил Горюнов.
— Да, любил! — неожиданно вспыхнула Ольга. — И вам этого совсем не понять. Вы, наверное, только себя и любите!
— Ну, ну, Ольга Викторовна, успокойтесь, — Михайлов попытался унять девушку. — Он не хотел вас обидеть. Давайте вернемся к сегодняшнему утру. Вы, значит, решили навестить Кравченко?
— Я не собиралась его навещать. Я же говорила вам: он мне приснился. Приснился с отрубленной головой. Я сначала испугалась, а потом решила узнать, не заболел ли он — сон же не мог просто так присниться.
— И часто вам снятся такие провидческие сны? — не унимался со своими издевками Горюнов.
— Каждый день! — раздраженно бросила Ольга. — Да что это такое, господи! Вы что, меня в чем-то обвиняете? По-вашему я что, должна была дома сидеть и телевизор смотреть, когда вам такое душу выворачивает?
— Никто так не думает, Ольга Викторовна, — мягко произнес Михайлов. — И никто вас ни в чем, поверьте мне, не обвиняет. Не волнуйтесь так, пожалуйста. Давайте лучше продолжим. Вспомните, когда вы поднялись к Кравченко, дверь была открыта?
Ольга немного поостыла.
— Сначала я не могла её открыть, а потом, вы не поверите, она открылась сама, как будто её кто-то держал с другой стороны. Держал, держал, а потом отпустил.
— Ну, это сказка какая-то, — недоверчиво заметил Горюнов.
— Может, и сказка. Я уже сама не знаю, где тут правда, — упавшим голосом сказала Ольга.
— Ладно, оставим это. Вы находились дома, когда вам приснился тот странный сон? — уточнил Михайлов.
— Дома.
— Кто может это подтвердить?
— Моя бабушка. Я живу с бабушкой. Когда мне приснился тот ужасный сон, я долго не могла заснуть. Она тоже — я её разбудила.
— А утром?
— Утром я сразу пошла к Сергею.
— Вас кто-нибудь видел из соседей Кравченко?
— Не знаю. Наверное, никто.
— Значит, вас никто не видел и подтвердить ваше алиби некому? — ввернул Горюнов.
Ольга подняла на него опухшие глаза, в них появилось отчаяние.
— Вы всё еще думаете, что это я его убила, да? Но я же… Я звонила вам. Я… Я только нашла его, только нашла. Товарищ майор, поверьте мне, пожалуйста!
Михайлов бросил на Горюнова укоризненный взгляд, потом посмотрел на Ракитину:
— Ольга Викторовна, прошу вас, успокойтесь. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы просто хотим во всем разобраться. Вы же видите, насколько своеобразная сложилась ситуация?
Ольга, понурив голову, быстро закивала.
— Вот и хорошо. Сейчас вы можете отправиться домой, отдохнуть и успокоиться. Но, пожалуйста, никуда не исчезайте, вы нам еще понадобитесь.
Ольга поднялась, с благодарностью посмотрела на Михайлова и спросила:
— Я правда могу идти?
— Конечно. Идите, внизу вас пропустят.
— До свиданья, — тихо промолвила она.
— Всего доброго, — ответил Михайлов и проводил её долгим взглядом до дверей.
— Во бабенка! Во дает! Сон провиденья, сон в руку! Прямо фантастика какая-то, — не утихал Горюнов, после того, как Ракитина ушла. — Вы ей хоть верите?
Михайлов задумчиво пожал плечами.
— А мне кажется, это просто совпадение. Однажды и у меня такое было. Сплю, вижу: на рыбалке. Вода по пояс, за спиной камыши в два моих роста, и клев, надо сказать, исключительный.
— И на следующий день ты отправляешься на рыбалку и удишь мешок карасей, — поддел его Семенов, до того молча сидевший за своим столом.
— Семеновна! — передразнил его Горюнов. — Ты опять ошибся: в тот день меня жена вообще на рыбалку не пустила. А между прочим, ребята, с которыми я не поехал, наловили тогда целый мешок рыбы.
Михайлов сидел за одним из свободных столов в кабинете своих новых знакомых, едва прислушиваясь к их болтовне. Ребята ему приглянулись.
Евгений Горюнов. По складу характера весельчак, говорун, всегда в настроении. Откуда столько энергии берется в его тщедушном на вид теле? Наверное, местный заводила, душа компании. Убежден, что в жизни нет ничего неясного. «Бог есть, это — как пить дать. Другое дело, что веры в него нам не привили», — услышал от него через несколько дней Михайлов.
