Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II - [11]

Во всем этом деле была и другая сторона – несчастная принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария, дочь барона Августа де Гранси, которой ничего не оставалось, как ждать решения своей участи в маленьком Дармштадте, прислушиваясь к новостям из Петербурга.

Вышеприведенный эпистолярий не содержит одной существенной детали, без которой последующие события выглядят не вполне убедительно, и в особенности строгое требование императора закрыть рты на замок.

Наследник, как известно, несколько задержался в Дармштадте на следующий день после приятного вечера в театре, принимал участие в параде и завтракал с родственниками Великого герцога. По-видимому, молодой человек решил сжечь все мосты тут же, в Дармштадте, и тайно обручился с Марией. Обручение проходило по канонам западной церкви, после обращения жениха к отцу невесты. В данном случае Александр переговорил с герцогом и, получив согласие «почтенного старца», совершил обряд «sponsalia de future» (обручение ради будущего брака). Графа Толстого, а соответственно, и императора он поставил в известность несколько позже, когда дело было уже сделано. Обручение не имело юридической силы, но возлагало на Александра серьезную моральную ответственность, переступить через которую было уже не дано никому, и прежде всего родителям.

Все последующие события, включая официальное сватовство наследника и роскошную свадьбу, хорошо известны и описаны в многочисленных мемуарах и письмах.

Характерно, что в русской историографии многие годы спустя продолжал действовать строгий приказ императора Николая I о неразглашении подробностей брака наследника-цесаревича Александра Николаевича, которые стали с течением времени известны только немногим. Запрет действовал и при Дворе, но близкому окружению императора Александра II было известно все.

* * *

Профессор всеобщей истории Московского университета А.Н. Савин наткнулся на семейную переписку Романовых 1838–1840 гг. в 1919 году, разбирая фонды Собственной библиотеки монархической семьи, привезенные в Москву из Петрограда. Историк Савин, имевший все свои научные интересы в изучении истории Англии, был ошеломлен открывшимся перед ним совершенно неизвестным эпизодом в романовской семье. Свое открытие он закрепил в статье «Сватовство цесаревича Александра Николаевича», где поставил два изумивших его вопроса: «Почему Николай Павлович отнесся с почти полным равнодушием к вопросу о том, чья кровь течет в жилах его будущей снохи?»; «Неужели и Александре Федоровне было все равно, кто был подлинный отец Марии Дармштадской, раз официальный отец не возражал против своего отцовства?». Статью Савина опубликовали только в посмертном сборнике его работ в 1926 году. Развивать тему, открытую Савиным, было некому, да и незачем – в России кипели другие страсти, а историческая наука спешно перестраивалась под новую, большевистскую власть. Так и пролежала статья проницательного исследователя Савина до наших дней, вызывая у редких ее читателей в лучшем случае любопытство.

Заинтересовавший историка эпизод сыграл в истории России роковую роль. Императору Николаю I было в то время 45 лет, он был в расцвете сил, и его намерения в отношении наследника были сосредоточены на желании поскорее обустроить его семейную жизнь и оградить от многочисленных соблазнов. Выбор невесты проходил исключительно по представительским признакам: рост, размер носа, манеры и умение одеваться. Подходящих оказалось немного, поэтому на серьезные издержки происхождения невесты пришлось закрыть глаза. Отец и сын действовали в этом случае удивительно слаженно и понимали друг друга с полуслова. Даже настороженная позиция матери Александра, дочери прусского короля, не смогла поколебать дружного альянса отца и сына. Говорить здесь о любви и чувствах неуместно, так как речь шла о выборе изящной живой вещицы для дворцовых интерьеров и комфортной жизни. Шестнадцатилетняя принцесса из скромного немецкого замка переселилась в ошеломляющую роскошь петербургских дворцов в качестве великой княгини Марии Александровны и окунулась в жизнь такого уровня праздности и великолепия, который не мог явиться ей в самом ослепительном сне. Некоторым осложнением блестящего положения, в котором оказалась принцесса Мария Гессенская, были петербургский климат и состояние перманентной беременности, в которое ей пришлось погрузиться, создавая свежую ветвь барона Августа де Гранси.

Императрицей она стала в феврале 1855 года и через десять лет присутствия на русском троне могла спокойно обозреть проделанную ей работу. За восемнадцать лет супружеской жизни Мария Александровна родила восемь детей, из которых двое умерли в раннем возрасте.

Самой жестокой потерей оказалась смерть в 1865 году сына Николая, в возрасте 22 лет. Николай был наследником престола, получившим лучшее образование и полностью готовым к государственной деятельности. Для него уже присмотрели невесту – датскую принцессу Дагмар, с которой он успел обручиться. Все нарушила внезапная смерть от воспаления спинного мозга, последовавшая в Ницце, где Николая пытались лечить. Следующий по возрасту сын Марии – Александр, ставший наследником после смерти брата, согласился стать восприемником невесты брата, которая, в свою очередь, тоже согласилась. Так, не нарушая логику событий, возникла супружеская пара: цесаревич Александр Александрович – принцесса Дагмар, в русском варианте великая княгиня Мария Федоровна. Смерть наследника Николая Александровича обозначила некий водораздел и начало новой реальности в жизни императора Александра II и его супруги императрицы Марии Александровны. В качестве императора Александр Николаевич тоже мог подвести итоги десятилетия своего управления страной после смерти отца, императора Николая I. Результат был впечатляющим: страна освободилась от оков крепостного права и получила наконец, пусть и не совсем полноценный, рынок труда. Реформы продолжались, экономика страны ощутила мощный толчок к развитию.