Убить Горби - [10]

Но уже некому было слушать Лешкины придумки. Деревенских след простыл. Чудесным образом исчез, испарился просто, единственный пострадавший – главарь.

– Да… – протянул Лешка. – Жал ко-то как.

– Чего? – дрожащим голосом поинтересовалась одна из девчонок.

– Не вышло смычки между городом и деревней…

Пашка огляделся. Хотелось увидеть Катерину, услышать от нее правильные, соответствующие героическому пафосу ситуации слова. Еще захотелось выпить. И умыться. Опять же болела рука и ныл глаз.

– Пашка! Это было нечто! – Лешка и остальные ребята бросились к другу, обнимая и хлопая по плечу. – Д’Артаньян ты наш, Атос с Портосом, Сирано де Бержерак, Брюс Ли и все остальные в одном лице!

Подошла Катя. Пашка победно улыбался, глядя на нее.

– Идиот! – неожиданно произнесла она и, круто развернувшись, зашагала к палатке.

– Вещички пошла собирать!? – бросил ей вслед Лешка. – Давай, вали к своим деревенским.

– Леха, хорош, не надо, – Пашка потрогал глаз. – Блин, синяк будет, а мне завтра в военкомат идти…

* * *

В военкомате разговор был недолгий.

– О! Мой кадр! – радостно воскликнул офицер, лишь только Пашка, украшенный синяком под глазом, переступил порог кабинета. – Пойдешь в Воздушно-десантные войска. Можешь вопрос считать решенным. Тем более, служить тебе в командном составе, не дрейфь. Кругом!

Когда Пашка вышел из кабинета, второй обитатель комнаты, в гражданской одежде, произнес:

– Погоди, Коля, есть у нас для этого парнишки получше применение… Пусть доучится, а там посмотрим. Кадр растет крутой не по годам. Есть характер.

– Следовательно, если есть характер, тогда точно мой кадр.

– Говорю тебе, погоди. У него вместе с характером еще и интеллект развит не по годам. За ним мы давно уже… в общем, наблюдаем. Такого жалко брить в афганскую-то команду..

– А ты думаешь, туда одни дураки попадают?

– А что, только умные и блатные?

– Тогда не о чем мне с тобой говорить.

После военкомата Пашка решил посидеть в скверике у Пионерских прудов с закадычным другом Лешкой. Тот смотался до обеда в винный магазин в Столешников переулок, не без труда протиснулся без очереди к прилавку с очень злой продавщицей и купил за шесть с лишним рублей «шипучки» – бутылку газированной жидкости под названием «Салют». И теперь они с удовольствием «уговаривали» ее теплой за разговорами о собственном будущем.

– Вот загребут меня в армию, Леха, вернусь я в институт дебил-дебилом… Впрочем, может, оно и к лучшему.

– Конечно, к лучшему. Ты же у нас воин.

– Да ладно…. Хочется, Леха, чего-то, а сам не знаю, кого…

Друзья рассмеялись.

– Катя не звонила? – осторожно поинтересовался Леша.

– Нет, – Пашка вздохнул. – О, женщины, вы губите нас, мужчин, своей жеманностью! Или это кокетство называется?

– Не знаю, – Лешка задумался. – Дуры?

– Знаю же, хочет позвонить, а не звонит, – продолжал Пашка. – Вот к чему им надо так себя вести, ты хоть что-нибудь в этом понимаешь?

– Ну, девчонки ведь, – развел руками Алексей.

– Спасибо, Лешка, теперь все понятно.

– Да ладно, чего ты? Может, у вас будет теперь платоническая любовь. На расстоянии. Хотя это – извращение.

– Нет, – ответил он, помолчав. – Не бывает платонической или плотской любви. Бывает просто любовь и плотская радость общения, сходная с дружбой. Когда вот прямо физически трудно обходиться без другого человека. И все. У меня, честно говоря, такого пока не было, ты ведь знаешь.

Лешка развел руками.

– Паш, мне иногда кажется, ты никогда не повзрослеешь. Как же тебе будет трудно жить-то! Вот ты умней меня, эрудиция у тебя. Помнишь, когда Сталин родился и год восстания Спартака. А все равно я в жизни понимаю больше твоего. В житейском плане.

– Знаю. Это потому что у тебя ум крестьянский. И подход ко всему такой же. Уверен: вырастешь, обзаведешься дачкой, «запорожцем», цыплят станешь разводить…

Лешка в ответ только рукой махнул.

Посидели в тишине, полюбовались прудом. На противоположной стороне прогуливалась парочка влюбленных. Остановившись у скамейки, они долго целовались, не обращая внимания на прохожих.

– Я чего думаю… – Пашка вздохнул. – Скажи, а вот как все дальше повернется, Лешка? Куда жизнь нас забросит? Неужели быт засосет? И станем мы как… Ну, вот, к примеру, как эти чуваки.

Пашка указал на двух мужичков, устроившихся на лавке неподалеку. Они склонились над шахматной доской и напряженно обдумывали очередные ходы. Под лавкой стояла начатая бутылка то ли портвейна, то ли «бормотухи» и два граненых стакана.

– Печальная картина, – пробормотал Алексей. – Ну, я думаю отчего-то, тебя быт не засосет. Да и меня вряд ли, несмотря на цыплят и курей. Кстати, ты меня уже заманал своими курями, не первый раз про это говоришь!

– Кто его знает… Ты погляди на них – вот это может быть нашим будущим. Сколько им сейчас? Лет по сорок – пятьдесят? Считай, жизнь кончилась. И все, что у них осталось – эта лавка, портвешок да шахматы. Кошмар. Лучше сразу повеситься. И еще дома «ждет холодная постель…».

– А тебе чего надо в жизни? Ну, кроме Катерины твоей?

Пашка усмехнулся.

– Не знаю… Мир хочу посмотреть. В океане поплавать. Чтоб вода теплая и без медуз. Хочу «Дип пепл» живьем послушать. Впрочем, это не обязательно, да и где их искать-то? Желаю также купить себе много чего из одежды, двухкассетник новый, «шарп – три семерки». К твоему сведению, у нас с Катькой пока ничего не было.