Убить Ганди - [14]

— Мне кажется, было бы проще отправить туда вашего полковника из Разведбюро, — заметил Малко.

— Об этом не может быть и речи, — отвечал Алан Праджер, — по двум причинам. Во-первых, если его узнают, его тут же прикончат. Во-вторых, я предпочитаю получить информацию без посредников, от Кхалсара Сингха.

Амарджит расхохоталась.

— Есть и третья причина. Я никогда не соглашусь ехать туда с этим похотливым ублюдком Пратапом Ламбо!

Некоторое время они ели молча, затем Алан Праджер предложил:

— Пошли, выпьем стаканчик в «Тадже».

Когда они вышли, игроков в карты уже не было. Американец погладил себя по животу.

— Чувствую, что мне опять будет плохо. Чертова жратва...

* * *

В дискотеке ресторана «Тадж-Махал», в мигании разноцветных огней стробоскопа, какой-то высоченный сикх, в розовом тюрбане, джинсах и кроссовках, отплясывал дьявольский рок. В полутьме обнимались парочки. Здесь было шумно и довольно претенциозно. Девочки сменили свои сари на мини-юбки. Не иначе как чтобы подлечить свою «лихоманку», Алан Праджер принялся за французский коньяк, согревая рюмку в своих огромных, как лопаты, ладонях.

Малко спросил русской водки, но здесь ее не оказалось. Только индийская, от которой глаза могли на лоб вылезти. Воспользовавшись тем, что музыканты заиграли медленнее, он пригласил Амарджит танцевать.

— Вы живете с дядей? — спросил он.

— Да, — ответила она. — Так удобнее. Я пока не подыскала себе квартиру, а с каким-нибудь мужчиной жить не хочу. Здесь не любят сдавать квартиры одиноким женщинам. Еще очень сильны предрассудки. А я прожила в Соединенных Штатах три года...

Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Амарджит, конечно, чувствовала, что происходит с Малко, но это ее ничуть не смущало. Хотя музыканты снова заиграли рок, они продолжали стоять, покачиваясь, на краю площадки.

Наконец, Амарджит отстранилась:

— Не очень-то красиво с нашей стороны бросить Алана одного.

— Боитесь, что он будет ревновать? — спросил, смеясь, Малко.

Она фыркнула:

— Мне плевать на Алана. К тому же, женщинам он предпочитает коньяк. Он не сердцеед. И вообще, мне уже нужно уходить.

— Почему?

— Мой дядя будет беспокоиться. А мы еще успеем узнать друг друга получше. В Амритсаре.

— Вы не боитесь отправляться в эту экспедицию?

Она улыбнулась:

— Немного. Но меня это очень привлекает. К тому же, мы отправляемся 21 числа. Если верить астрологам, это удачный день.

Алан Праджер взглянул на них заблестевшими глазами. Уровень в бутылке значительно понизился. Он поднял стакан:

— Это не то, что индийский коньяк. Тем только разве сикхов поджигать.

— Тихо! — сказала Амарджит.

К счастью, из-за громкой музыки их никто не слышал. Решительно, «лихоманка» и алкоголь доконали великана...

В холле толпились разряженные семейные пары, величественные индианки с красной «тикой» на лбу, знаком кастовой принадлежности.

— Когда-нибудь вы наденете для меня сари, — сказал Малко в порыве внезапной фантазии.

Амарджит с усмешкой посмотрела на него.

— Об этом просили все мои любовники-американцы. Один-ноль. Но все-таки он поцеловал ей руку под удивленным взглядом разнаряженного как английский адмирал швейцара. Провожал Амарджит Алан Праджер.

— Приходите ко мне завтра обедать, — предложила она. — Я пришлю за вами шофера. А потом займемся вашим журналистским удостоверением.

Малко поднялся в свою комнату, открыл кожаную сумку и, вынув из нее кольт 45, долго взвешивал его на ладони. Ему очень не нравилась эта прогулка в Амритсар. Дело пахло западней. Ему совсем не хотелось быть зажаренным. Единственное, что скрашивало поездку, это присутствие Амарджит.

Глава 4

На улице Ринг-роуд образовалась огромная пробка, и немудрено: прямо поперек проезжей части преспокойно разлеглась корова. Шофер сигналил и рулил как сумасшедший, чуть не разнес вдребезги мотороллер, на котором ухитрилось разместиться семейство из шести человек, и все же, когда они подъехали к дому Амарджит, было уже полвторого.

Крошечный садик перед домом почти полностью был занят палаткой цвета хаки; небрежно прислонившись к ограде, стоял солдат в красном берете с огромным ружьем на плече. Другой солдат расхаживал взад и вперед по узкой дорожке.

Малко успел заметить в палатке еще с полдюжины солдат, валявшихся на раскладушках.

Из дома вышла Амарджит и помахала Малко рукой:

— Я уж думала, что вы заблудились:

На ней были узенькие, в обтяжку, брючки из розового шелка и длинная сиреневая блузка, стянутая широким поясом.

В комнате, на диване в стиле «Галери Барбес» 1935 года, сидел пожилой мужчина, одетый в подобие белой пижамы, с газетой в руке.

— Моя дядя, Гурнам Азад.

Поздоровавшись со старым индийцем, Малко спросил:

— Почему у вас в саду столько солдат?

Гурнам Азад обреченно улыбнулся:

— Я значусь в «черном списке» у сикхов, и правительство меня охраняет. Но все это попусту. Все равно убьют.

Он говорил так, как будто речь шла о ком-то другом. Удивительная страна.

В комнату вошел слуга, босой и плохо выбритый, с подносом в руках. Все те же вечные кусочки баранины и курицы под обжигающим соусом. Амарджит протянула Малко стакан, наполненный какой-то беловатой жидкостью.

— Выпейте, это нейтрализует перец в желудке.