Убили Гангрену - [2]

– А что он может найти? – безнадежно махнул рукой Метелкин.

– Не скажи! Сыщики могут больше, чем менты. Я в этом уверен.

– Детективов начитался, Валька. Я не верю. Мне теперь свободы не видать.

– Ну нет! Правда – она всегда правда. Так я схожу к нему.

– Как хочешь, – вяло махнул рукой Метелкин и, завернув руки за спину, опустив голову, медленно пошел впереди Лешки-надзирателя.

Валентин смотрел вслед уходящему другу и сердце его так защемило, что он невольно прижал к груди ладонь, чтобы унять нахлынувшую боль.

Валентин вернулся на работу, но делать практически ничего не мог. Промаялся до обеда и отпросился у мастера, сославшись на плохое самочувствие. Мастер внимательно вгляделся в лицо своего подчиненного, выискивая следы глубокого похмелья, но ничего не обнаружив, огорченно вздохнул:

– Я могу понять, если бы ты вчера надрался до чертей, но ты же трезвый! Когда это ты болел? Сколько тебя помню, такого с тобой не случалось. Да и комиссия сегодня, как на грех… – он снова вздохнул, – уборкой надо заниматься. Немцы в два часа прибудут. Договор будем заключать.

– Да знаю я про немцев, – поморщился Валентин. – Протри глаза, оглянись! Я весь участок еще до семи утра вылизал. Нигде ни соринки. Что я робот? Заболеть не могу?

– Ладно, ладно, не горячись. Но если завтра не придешь, чтобы больничный был, иначе… Сейчас рабочей силы навалом, тебя любой заменит.

Валентин, переодеваясь, матерился на всю раздевалку. Ему было страшно обидно выслушивать такое от мастера, которому он сам же помог устроиться к ним на завод. Несколько лет назад они вместе работали в литейном цехе, только Валентин был старшим мастером цеха, а Олег был в его подчинении мастером на участке прессформ. И частенько приходил на работу с такого глубочайшего похмелья, что до обеда не мог в себя прийти. А когда прокатились волна сокращения, то Олега сразу же и сократил. Впрочем, цех недолго продержался, его закрыли за отсутствием заказов и Валентин тоже оказался безработным. Полгода перебивался случайными заработками, а потом повезло: знакомый технолог устроил его на «Нефтемаш». Ему предлагали должность мастера, но он отказался, сославшись на усталость от беготни, да и производство незнакомое. И пошел в подсобники. А место мастера по его рекомендации получил Олег.

Вечером Валентин отыскал нужную квартиру и позвонил. Ему открыла двери старушка небольшого росточка чуть сгорбленная, с веселыми небесного цвета лукавыми глазами.

– Здрасьте, – Валентин потоптался у порога, – частный детектив здесь проживает?

– Здеся, здеся, – закивала головой старушка, – это внук мой. Игорем Анатольевичем зовут.

– Мне бы поговорить с ним.

– Это можно, – старушка радостно улыбнулась. – Проходи, мил человек, мы с тобой чайку отведаем, а тем временем и мой Горяша вернется.

– Я тогда позже зайду.

– Да заходи же! – почти приказала старушка. – Мне-то скукота одной сидеть в пустой квартире. Даже чаю не с кем попить. Молодежь – она все по делам, да по делам, а мне только с ящиком приходится общаться.

– Ну, если не с кем пообщаться – ладно, составляю вам компанию. Мне все равно с вашим внуком поговорить надо.

Старушка пригласила его на кухню, неторопливо зажгла газовую горелку, поставила на огонь чайник и села напротив гостя, подперев сухоньким кулачком остренький подбородок.

– По делу к внуку моему, али как, по-дружески?

– По делу, бабушка.

– Меня Евдокией Тимофеевной кличут, а тебя как называть, мил человек?

– Валентин Яковлевич. Я во втором подъезде живу. На шестом этаже…

– А дело-то серьезное? – полюбопытствовала Евдокия Тимофеевна, зыркнув на гостя лукавым взглядом.

– Очень.

– Он, внучек мой, за легкие дела и не берется. Резону нет.

– А Игорь Анатольевич давно этим занимается.

– Сыском-то? – подхватила старушка. – Да как сказать? Не шибко чтоб давно, но уже успел славу себе заработать. Он молодой еще, но дюже способный, институт закончил с красным дипломом. А такой диплом, он – как орден.

– Да. Я знаю, – машинально ответил Валентин, думая о своем.

Засвистел нетерпеливой трелью чайник, старушка быстро выставила на стол чашки, сахар, печенье.

–  Л юблю я чаек,  – заговорила она, заваривая индийский чай в заварник от старинного сервиза. – Но могу предложить и кофейку. Как?

– Нет, спасибо. Я тоже предпочитаю чай.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Евдокия Тимофеевна. – Кофий – он сердце подрывает, а чай – силы прибавляет. Так что за дело-то у тебя, Валентин Яколич? Не секрет? Я тоже не посторонняя. Я ить работаю в агентстве. Всякие разные задания выполняю, так что в курсе всех дел.

– Вы… – Валентин поперхнулся глотком горячего чая и закашлялся. – Простите, – он достал носовой платок и вытер губы. – Вы тоже детектив?

– Што ж тут удивительного. Я еще в силе… На вид, конечно, старовата, а для такой работы как раз и пригодна. Кто на меня подумает, что я чего-то расследую? Ты вон и то чаем захлебнулся от изумления, – Евдокия Тимофеевна весело рассмеялась и тут же, сделав серьезное лицо, насела на гостя. – Ну, выкладывай свою беду. К сыщикам с радостями не ходят. Одни беды несут.

– Друга моего обвиняют в убийстве.