Убежище - [47]

Раньше просто не было необходимости работать. Теперь работа стало незаконным делом, равно как и средства для осуществления этого решения.

Но человек не может выносить бездействия, и были приняты соответствующие меры. Искусство находилось за пределами компетенции машин. Свободное время позволяло каждому, кто пожелает, заниматься творчеством. Живопись, танцы, литература — все это процветало. А также спортивные состязания и абстрактные науки. Городская Машина производила вычисления намного быстрее любого человека, но она не могла сделать новых математических открытий. Это было оставлено тем, кто желал заниматься наукой.

По большей части это было счастливое время. Еще никогда в истории у людей не было так много свободы и так мало страха. Но успех не являлся полным. Все еще оставались люди, которые не знали, чем хотят заняться.

Фред Холлоуэй был одним из этих людей, хотя не от нерешительности. Он всегда знал, что хочет делать, кем хочет быть. С этим ничего нельзя поделать: он — механик.

Хмурый, он перешел улицу перед районной станцией, которая передавала сигналы от Машины. Направился к ближайшему транспортному узлу и несколько раз проехал через весь город, дабы убедиться, что за ним никто не следит. Потом вернулся в свою квартиру и сидел в одиночестве, сцепив руки.

Итак, у него есть работа.

Осталось только избежать Стопора.

Для своего прихода он выбрал середину утра. Солнце просвечивало сквозь стебли и листья плюща, когда дверь открылась. Мэдж Вудруф воззрилась на него с сонной невыразительностью.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросила она.

Фред нахмурился.

— Так скоро передумали?

Женщина нервно рассмеялась.

— Я вас не узнала. Другой свет, полагаю.

— Я не стремлюсь быть узнаваемым. Принимаю меры предосторожности, когда ищу работу. — Совсем незначительные меры: помятый костюм и легкая сутулость, день без бритья. Остальное — выражение лица. Нетрудно притвориться бродягой, когда он, в сущности, и есть бродяга.

— Что ж, вполне успешно. Вы выглядите совсем другим человеком.

Да, так оно и есть. Вчера он был преследуемым существом, пугающимся теней и громких звуков. Ситуация не изменилась, не считая того, что сегодня у него есть работа, и плевать ему на все остальное. Он неопределенно хмыкнул и вошел в дом.

Мэдж взяла его саквояж и тут же поставила. Он был тяжелым.

— Это инструменты. Мои личные вещи прибудут сегодня днем. — Он прислушался; не было слышно ни звука.

— Все ушли?

Мэдж улыбнулась.

— Джордж на фондовой бирже. У него пунктик по поводу того, чтобы приходить в контору первым.

— На фондовой бирже? Что ж, он нам беспокойства не доставит. Что насчет Алисии?

— У нее занятия в классе живописи, они сейчас изучают эффекты утреннего света. Она ушла еще до того, как я встала.

— Вы видели, как она уходила?

— Нет, но она всегда уходит в такое время.

— «Всегда» слишком безапелляционное слово. Оно не применимо к таким людям, как Алисия, если вы точно мне ее описали. Проверьте, не дома ли она.

Глаза ее расширились.

— Она же моя дочь, мистер Холлоуэй. Вы, конечно же, несерьезно?

— Фред. Предполагается, что мы друзья. Посмотрите, не у себя ли она.

Мэдж подошла к стенной панели и вывела на монитор комнату дочери. На фоне белой подушки виднелась взлохмаченная голова.

— Алисия, ты пропустила занятие по живописи, — сказала Мэдж.

Один глаз сонно приоткрылся, потом девушка села. Показалось обнаженное тело, но тут Алисия увидела Холлоуэя и лениво прикрылась. Разговаривая с матерью, она поглядывала на него с откровенным любопытством.

— Яйцо всмятку, пожалуйста, и стакан сока. Набери это мне сюда.

— Но, дорогая, ты же пропустила занятие.

— Я бросила живопись. Теперь занимаюсь танцами. — Алисия дала одеялу соскользнуть. — Ну, ты отключишь эту штуку или желаешь, чтобы я продемонстрировала все свои прелести? Бог с ним, с завтраком. Я спускаюсь.

Мэдж поспешно выключила экран, когда девушка встала.

— Это она перед вами, — объяснила мать Алисии. — Извините, она эксгибиционистка.

— Не волнуйтесь, — успокоил женщину Фред. — Ваша дочь в безопасности.

— Я не это имела в виду. Я хотела сказать — Конечно, я понимаю, — заверил ее Фред. — Подожду в своей комнате, пока она не уйдет.

— Не выйдет, — покачала головой Мэдж. — Она спускается специально, чтобы посмотреть на вас, так что вам лучше остаться и удовлетворить ее любопытство. — Она переставила саквояж с инструментами за дверь, с глаз долой.

Фред прошел следом за ней в кухню.

— Я выпью чашку кофе. — Он все еще пил кофе, когда спустилась Алисия. Это была стройная девушка, может, чуть худовата на его вкус. Лицо скорее дерзкое, чем красивое, но ее живость многое компенсировала.

— Привет. Мама мне о вас не рассказывала.

— Когда бы я успела? Ты же пришла домой, когда я уже легла. Это Фред Холлоуэй. Он поживет у нас некоторое время. Я знала его мать.

Алисия уселась на стол и свесила ноги.

— Неплохо, — заметила она, окинув его быстрым оценивающим взглядом. — Чем вы занимаетесь?

— Делаю разные вещи, — ответил он. — Люди помещают их у себя в доме.

— Например?

— Например, проволочные мобайлы.

— Красивые?

— Не слишком. У меня нет таланта.

— Я вас понимаю. Я вот пыталась заниматься живописью, но в конце концов поняла, что это бесполезно. У меня совершенно нет чувства цвета. Поэтому я переключилась на танцы. — Она спрыгнула со стола и приподняла подол платья. — Вряд ли из меня получится классный танцор, но хотя бы мышцы ног разовьются.