Уайклифф и козел отпущения - [10]

Зила была старше мужа, у нее были прямые короткие седые волосы и узкое лицо, которое ни секунды не оставалось в покое. Она делала все быстрыми резкими движениями, и ей еще приходилось сдерживать рвущуюся наружу энергию. Когда она сидела за пишущей машинкой, казалось, что своей главной задачей она считала пробить бумагу насквозь.

Уайклифф всегда чувствовал себя в гостях неловко. Не потому, что ему было скучно. Но он никогда не знал, нужно ли ему ходить хвостом за хозяином или следует оставить того в покое. Теперь он сидел у огня со стаканом виски, которое никогда не любил, разговаривал с Тони и ждал, когда же наконец наступит время идти спать. Зила рассказывала Хелен содержание своего нового романа.

– С каких пор проводятся эти праздники огня?

Тони помолчал – до него всегда долго доходили вопросы.

– В путеводителе по городу сообщается, что они зародились еще в эпоху кельтов. Ты, наверное, знаешь, что первое ноября было у кельтов началом года. Где-то в конце прошлого столетия этот праздник перестали отмечать и возобновили только после Второй мировой войны. Тот человек, в одеянии друида, был самым активным поборником возрождения праздника. – Тони сделал глоток и помешал угли в камине, затем продолжил: – У него небольшой дом на верещатнике, неподалеку от нас. Его зовут Джордан. Он говорит, что его предки в семнадцатом веке бежали сюда из Бретани, спасаясь от преследований католиков. – Тони провел рукой по редеющим волосам. – Я думаю, у него в голове некоторая каша из различных религиозных доктрин, но он называет себя «истинным протестантом», а не лютеранином. Его протест идет дальше, к Собору Уитби, после которого Кельтская христианская Церковь перешла под власть Рима.

Уайклифф выбил трубку в очаг.

– Но то, что мы видели, имеет мало общего и с христианством, и с кельтами, и вообще с чем-либо, не так ли?

– Викарий, конечно, согласится с тобой, – улыбнулся Тони. – Но тебе лучше поговорить с самим Джорданом, тем более что у тебя в запасе еще полдня.

– Его дочь Сисси недавно родила, причем ребенок незаконнорожденный, – вмешалась Зила. Как бы она ни была занята своей беседой, она ничего не пропускала из разговоров вокруг. «У меня особый писательский слух», – говорила она в таких случаях. – Сейчас это главная загадка и главная тема разговоров в округе. Никто не знает, кто отец ребенка, кроме, пожалуй, самой Сисси. И даже если она знает, то не говорит.

На следующий день, в воскресенье – праздник Всех святых, Уайклифф проснулся в семь, но, поскольку Хелен еще спала, встал только в восемь, поднял занавеску на окне и выглянул наружу. Их спальня выходила окнами на море – на необъятную голубую ширь, сверкавшую в лучах утреннего солнца. Поначалу оно показалось ему пустынным, но потом он заметил у самого горизонта два небольших суденышка, которые из-за расстояния казались неподвижными. Справа на скалистом острове возвышался маяк – прямо как на картинке в детской книге, и ему вспомнились каникулы, когда он впервые попал на море в семилетнем возрасте. Он подумал, не пройтись ли ему, пока остальные еще не поднялись. Он тихо оделся и умылся и, стараясь не шуметь, осторожно пробрался на кухню. К своему удивлению, он обнаружил там Зилу – она варила кофе. Зила улыбнулась.

– Я услышала, как ты встал. Наливай себе. – На ней был китайский халат, украшенный драконами. – Скучаешь?

– Вовсе нет.

– Лгун!

В половине двенадцатого он отправился вместе с Тони в город за газетами.

– Ленч ровно в час, – крикнула им вдогонку Зила. – А потом мы собираемся в Тренгерт-Хилл.

Когда они купили газеты в магазинчике на пристани, Тони потащил его в «Бригантину», находившийся чуть выше по мощенной булыжником улице паб. Табличка в начале улицы гласила, что это пешеходная зона. Помещение паба не могло похвастаться богатой отделкой. Каменный пол, темно-коричневые деревянные балки, рыжие стены с репродукциями, изображающими старинные парусники. Народу было довольно много, и некоторые поприветствовали Тони.

– Ты должен попробовать их фирменного пива, Чарльз. Они варят его кустарным способом.

Уайклифф не ожидал, что застенчивый Тони так уверенно чувствует себя в компании. Они взяли пиво и сели рядом с высоким сухопарым мужчиной, которого Тони звал Тичем. Немного спустя Тич обратился к ним:

– Вы уже знаете новость?

– Какую новость?

– Могильщик пропал.

– Риддл?

Тич не ответил.

– Давно это случилось?

– В пятницу вечером. В полвосьмого он ушел из дому и сказал Саре, что отправляется поработать над бухгалтерией. – Тич сделал большой глоток пива и вытер рот рукавом. – Больше его никто не видел.

Как настоящий рассказчик, Тич дал им время обдумать сказанное и только потом продолжил:

– Сара обнаружила, что тот не ночевал дома, только когда она пошла звать его к завтраку и увидела неразобранную постель. Она послала Мэттью в контору, но Риддла там не оказалось, и, похоже, он туда вообще не заходил. – Последовал еще перерыв в рассказе. – Тогда они позвонили в полицию. Сара сейчас как раз там.

– Он брал машину?

– Нет. Насколько я знаю, он не брал ни машину, ни один из своих фургонов.

– Как ты думаешь, что с ним произошло?