У врат преисподней ветрено… - [34]

Он ощутил себя карликом рядом с объемистым Огненным Шутом, и не только физически – росту в этом человеке было метра два – но и психологически. Он только и мог, что глупо глазеть, не в силах ничего вымолвить. Но все равно понимал, как необычно создавшееся положение. Теперь, когда они оказались лицом к лицу, он не испытывал больше страха. От этого человека исходило осязаемое притяжение, и снова Алан обнаружил, что ему нравится Огненный Шут и он не может поверить, что этот человек виновен в массовых убийствах и собирался взорвать Землю.

– Так вы – Алан Пауйс, – задумчиво проговорил Огненный Шут, словно в этом имени заключался какой-то особый смысл. Его лицо по-прежнему покрывал толстый слой грима, – толстые губы, преувеличенно подчеркнутые глаза – но Алан различал черты лица Огненного Шута немного яснее. Лицо выглядело умным.

– Ну и почему вы здесь, в любом случае? – спросил Корсо, подвинув в кресле свое отвратительное красное блестящее тело.

– Чтобы задавать вопросы, – сказала Хэлен.

Она побледнела, и Алан понимал, отчего – нелегко привыкнуть к человеку без кожи.

– Вопросы! – Огненный Шут пожал плечами, и от этого содрогнулось все его тело. Он повернулся к ним спиной и зашагал к своим сидящим друзьям. – Вопросы! О, солнечные небеса! На какие же вопросы могу я ответить?

– Они просты, и требуют только простых ответов, если вы искренни с нами.

Огненный Шут резко обернулся и рассмеялся.

– Я никогда не лгу. Вы этого не знали? Я никогда не лгу!

– Но, может быть, вы заблуждались, – тихонько сказал Алан. – Я присяду?

– Конечно.

Они оба сели.

– Мы хотим знать, собирались ли вы взорвать мир, – сказала Хэлен с оттенком нервозности в голосе.

– Зачем бы это? Я хотел спасти мир, а не навредить ему.

– Вы хорошо потрудились, тот пожар вымел Швейцарию, – резко ответил Алан.

– Меня ли за то винить? Я предупреждал, чтоб не совались.

– Не хотите ли вы сказать, что не в ответе за тот пожар? – мрачно спросил Алан.

– Я смотрел передачи лазервидения. Я имею представление о том, что сейчас говорят обо мне. Они непостоянны, эти люди. Если бы они слушали меня по-настоящему, такого бы не случилось. Но никто не слушал как следует.

– С этим я согласен, – Алан кивнул. – Я видел их. Они использовали вас для возбуждения собственных скрытых чувств. Но вы должны были знать, что делаете, и прекратить!

– Я никогда не знаю, что я делаю. Я… – Огненный Шут умолк и свирепо глянул на него. – Я не в ответе за тот пожар. Напрямую, во всяком случае. Должно быть, кто-нибудь из полицейских сунул нос в мои огненные машины. Они требуют очень тонкого обращения. Я ставил опыты, чтобы научиться управлять химическим и атомным огнем. Я сделал то маленькое искусственное солнце и мог бы сделать еще, если бы меня не прервали любители совать нос не в свое дело.

– Почему вы экспериментировали с огнем? С какой целью? – Хэлен подалась вперед в кресле.

– Почему? У меня нет причин. Я – Огненный Шут. У меня нет иной цели, кроме как оставаться Огненным Шутом. Вы оказываете мне слишком большую честь, мисс Картис, ожидая от меня планов и действий. Какое-то время я говорил людям в Швейцарии. Теперь, когда с этим покончено, я стану делать что-то еще.

Он опять разразился своим громоподобным смехом, потрясшим его гротескное тело.

– Если у вас нет планов, если вы не думаете о будущем, зачем в таком случае вы купили у торговцев оружием плутониевые бомбы?

– Знать не знаю ни о бомбах, ни о торговцах! Я и не подозревал, что в моей пещере находились эти бомбы!

«То ли его ослепило подавляющее присутствие Огненного Шута, то ли этот человек говорит правду», – чувствовал Алан.

Огненный Шут выглядел совершенно равнодушным ко всему, что заботило Хэлен и Алана. Он словно не принадлежал пространству и времени, что объединяло Алана с остальным человечеством, словно возвышался над ним, полностью отрешенно, будто забавы ради, наблюдая за людьми. Но насколько мог он доверять этому ощущению? Алану оставалось лишь гадать. Может быть, Огненный Шут – лучший в мире актер.

– Вы должны знать что-то о происходящем! – воскликнула Хэлен. – Ваше появление во время острого кризиса в развитии общества не могло быть простым совпадением.

– Кризис охватил общество раньше, юная леди! – Огненный Шут снова пожал плечами. – Кризисы будут и дальше. Они ему полезны!

– Я считала вас бесхитростным, потом передумала. Не могу в вас разобраться, – она откинулась обратно в кресле.

– Зачем вам во мне разбираться? К чему тратить время, пытаясь понять других, когда вы никогда не удосуживались поглядеть внутрь себя? Мое неприятие машин и жизни среди них основано на том, что это мешает человеку по-настоящему всмотреться в собственное существование. Вам придется изъять его из такого окружения, дать ему какое-то время пожить в дикости, прежде чем вы убедитесь, что я говорю правду. Я по-своему поклоняюсь Солнцу, как вы знаете. Из-за того, что Солнце – самое заметное из творений природы!

– Я считала, что вы представляете новый порыв человеческой мысли, – тихо сказала Хэлен. – Я думала, вы знали, куда шли. Вот почему я поддерживала вас, отождествив с вами себя и свою партию.