У Волги и на Кубани - [30]

Принятое решение он проводил в жизнь с железным упорством и не вносил в него изменений до тех пор, пока это не вызывалось обстановкой по ходу боя. А пульс боя командующий постоянно чувствовал очень тонко. Шумилов избегал скоропалительных решений, и это серьезно облегчало работу командиров соединений и штаба армии.

По натуре Михаил Степанович был человеком крутым, прямым, любил деловые качества и правдивость в людях, сам был очень работоспособен и честен во всем. Я не знаю случая, чтобы в своих докладах командарм приукрашивал положение дел или излишне подчеркивал сложность обстановки. Всегда чувствовалось, что Военный совет фронта глубоко верил в способности Шумилова. И Михаил Степанович полностью оправдал оказанное ему Ставкой и Военным советом фронта доверие — командовать армией на важнейшем стратегическом направлении.

Работать начальником штаба армии, действующей на таком ответственном участке, и для меня было большой честью. Тут я не могу не сказать о работе штаарма в целом и некоторых офицерах штаба, которые составляли основную его «рабсилу».

В современной войне даже самый способный командарм не может успешно осуществлять руководство боевыми действиями без хорошего штаба. Ведь прежде чем начиналась любая операция, любое сражение, над планированием и организацией его кропотливо трудился коллектив работников штаба, начальников родов войск и служб, составляющих управление армии. Штаб добывает, изучает, анализирует и обобщает все необходимые данные, рассчитывает соотношение сил, предусматривает ход развития операции, подготавливает соображения по решению и уточняет взаимодействие войск. В отдельные периоды боев в состав 64-й входило 15–17 стрелковых и танковых соединений и столько же отдельных артиллерийских, гвардейских минометных и истребительно-противотанковых полков. Управлять таким количеством войск, конечно, нелегко. Надо было каждому соединению и каждой части готовить, передавать или пересылать приказы и распоряжения, контролировать выполнение ими поставленных задач.

Одна из главных проблем, которая всегда больше всего доставляла нам хлопот, — это более точное определение сил и раскрытие замысла противника. Без этого не может быть принято правильное решение. И офицерам разведывательного отдела приходилось напряженно трудиться. Они хорошо понимали обстановку в оперативном масштабе и часто по собственной инициативе организовывали разведку. Разумеется, что при динамических действиях противника не всегда и не легко можно было добыть нужные данные.

А во время обороны, когда нашим войскам приходилось и отходить, а пленение солдат врага было редким явлением, получать нужные разведывательные данные было особенно сложно. Мы использовали главным образом сведения, добытые разведывательными подразделениями соединений и информацию разведывательных органов фронтов.

Но противника надо было знать, и мы ставили войскам конкретные задачи на разведку, применяли засады в целях захвата пленных, засылали в тыл противника агентов и наблюдателей, давали заявки фронту на ведение разведки авиацией.

Чтобы показать, насколько трудно было выявлять врага, состав его группировок, я приведу такой характерный пример.

30 июля авиационная разведка фронтов установила выдвижение отдельных колонн противника с юго-запада в сторону Котельникова. Потом из этого района агенты, снабженные рациями, передали о том, что в Котельниково вошли танковые и моторизованные части немцев и что они выдвигаются в сторону Сталинграда. Ни в штабе фронта, ни в армии в тот момент никто не знал, что это за войска. Но на следующий день наши агенты передали опознавательные знаки на бортах автомашин. Из штаба франта сообщили, что машины с такими знаками принадлежат дивизиям, ранее находившимся в 4-й танковой армии немцев. Это уже зацепка. А несколько позже агентура подтвердила, что все части, прибывшие в Котельниково, действительно входят в состав 4-й танковой, поскольку захваченный пленный назвал фамилию «большого начальника» генерала Гота. Было определено, что на Сталинград выдвигаются новые силы — целиком 4-я танковая армия. Двумя днями позже это подтвердили пленные румыны и немцы. Состав же армии Гота был определен только в ходе боев в районе Абганерово.

А в определении группировок врага нам очень хорошо помогала артиллерийская разведка. Она умело вскрывала артиллерийско-минометные средства противника, а по ним можно было определить и группировки пехоты.

Все добытые данные наносились на карту, изучались, сопоставлялись, определялись силы и группировки врага. Затем мы готовили доклад-справку и карту с нанесенными сведениями о противнике и обычно докладывали выводы разведки командарму. Шумилов нам доверял, но все же иногда ставил дополнительные задачи на разведку, на перепроверку или ограничивался указанием, на чем сосредоточить внимание разведчикам.

А вообще не будет преувеличением сказать, что в боях под Сталинградом мы неплохо научились видеть врага и раскрывать его замыслы.

Оперативный отдел, возглавляемый полковником С. М. Лукиным, был как бы главной рабочей «кухней» штаба армии. Именно здесь проводился глубокий анализ положения дел на фронте армии, отрабатывались карты с обстановкой, определялось соотношение сил и вырисовывались в деталях соображения по использованию сил и средств в бою.