У вечности глаза жестокие - [52]
Капитан раз за разом просматривал запись, отмечая на плане те места, где меркли фигурки. После нанес расположение тех, которые не шевелились.
— Лексус остаешься здесь. Девушки тоже. Ворота не открывать никому, даже если этот кто — то назовется твоей любимой прабабкой. Ясно?
— Так точно.
Командир развернулся к двери, однако, Александр его остановил.
— Не получится, — покачал он головой. — Они не могут остаться.
— Не обсуждается, — нахмурился капитан.
— Вы не понимаете…
— Это ты не понимаешь, — сжал губы Свиридов. — Внизу твориться чертовщина. Ни ты, ни я не знаем, что конкретно там произошло.
— Они не могут остаться здесь, — вновь повторил Вольный, смотря прямо в глаза командиру.
Тот, увидев в радужке оппонента что-то понятное только ему, отступился.
— Лексус, приказ в силе. Если через час не вернемся, сбрасываешь инфу, вызываешь вертушки и уходишь.
Боец кивнул.
— Код ты знаешь.
Начали спуск на нижние ярусы. Оказалось, электричеством не пахло и на лестничных пролетах тоже. Впрочем, разглядеть дорогу Александр смог. Преодолев первые метры, остановились, поняв, почему не понадобились ПНВ. Часть стены отсутствовала, вместо нее зияла сквозная дыра. Неровные края ощетинились обрывками проводов и загнутыми кусками арматуры. Дорогу преграждали обломки строительных материалов и камни.
— Взрыв? — вполголоса спросила Дарья.
— Не похоже, — командир осмотрел препятствие. — Окопчения нет. Да и камни откуда?
Защитники переглянулись. Дарья пожала плечами. Рада кивнула, она уже давным — давно хотела обменяться информацией с военными.
— Теперь моя очередь спросить, — вздохнул Александр. — Что вы знаете?
Командир некоторое время молчал, но все-таки ответил.
— База научная. Здесь проводились испытания новых технологий. Каких — такой информацией я не обладаю.
— Понятно. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал, — резюмировал Вольный. — Есть предположение, вернее, даже уверенность, что где-то по местности бродят две такие технологии. На вид — ходячие груды камней. Имеют зачаток разума, сильны и очень агрессивны. Самое неприятное для нас — обычным оружием они не уничтожаются.
— Уверен?
Александра показал на камни.
— Это их визитная карточка.
— Понятно, — Свиридов прошелся около обломков, потрогал каменную крошку. — Ради них вы сюда и приехали. Что потребуется от нас?
— Не мешать, чего бы ни увидели. Не лезть вперед. Беспрекословно и мгновенно реагировать на приказы.
— Понятно. Движемся дальше.
— Стойте, — вдруг попросила Дарья, до этого сосредоточенно оглядывавшая пробоину. — Кажется, там человек.
И не дожидаясь возражений, полезла через фрагменты стены. Выбралась наружу и присела. Из-под обломков виднелась рука. Серая от пыли, она была практически незаметна.
Проверила пульс. Опустила конечность и поднялась на ноги.
— Мертв.
Мертв.
Страшное слово повисло в воздухе.
Александр невольно сжал руки в кулаки. Да, он проходил практику в травмпунктах и больницах города, как того требовало обучение. Обслуживал пациентов с различными видами повреждений, видел мертвецов. Но сейчас холодная безжизненная ладонь всколыхнула в душе горечь. Как же так получилось, что он, имея силу и знания, не смог помочь убитому? Появился только тогда, когда самое страшное закончилось.
Сколько еще таких безмолвных тел лежало в коридорах проклятой базы?
— Кэп, вытаскивать? — нарушил тягостное молчание один из спецов. — Или как?
Командир позволил себе вздох.
— Нет, Рай, ищем живых. Все остальных потом.
Поспешили вперед. Где-то там, в лаборатории оставались люди. Три счастливчика, которые выжили после столкновения с каменными тварями. Пусть имелся крохотный, но шанс найти среди замерших точек раненных, отряд целенаправленно двигался на второй подземный этаж.
Натыкались на изуродованные тела. Механически отмечали множественные переломы, раздавленные грудные клетки и раскрошенные черепа. Проверяли жизненные показатели, хотя прекрасно понимали, с такими травмами человек давно не жилец. И как апофеоз ужаса — коридор возле лаборатории.
Мясорубка. Фарш из крови, мяса, костей, сдобренный обрывками униформы и обломков. И запах. Тяжелый запах смерти, что пропитал обезображенные стены.
Раду рвало. Раздирало на части. Едкая желчь выходила из натруженного горла толчками. Она захлебывалась и никак не могла нормально вздохнуть. Кашляла, хрипела и задыхалась.
Белая как мел Дарья застыла столбом. Не в силах отвести глаза, глядела на массу, которая три дня назад была людьми. А память работала. Запечатлевала нюансы и детали. Словно губка, жадно впитывала подробности. Складировала информацию в особый ящик, чтобы потом, во сне, преподнести хозяйке эту картину вновь.
Александра трясло. Уткнувшись носом в волосы Первоцвет, он дрожал. Мелкой-мелкой противной дрожью. Которую нельзя сдержать или хоть как — то контролировать.
Задышал чаще. Ощутил терпкий знакомый аромат духов и… успокоился. Внезапно осознал, что впредь не допустит смертей. С ожесточенностью понял, что положит себя на алтарь силы, но никогда больше не будет чувствовать вину.
А энергия, бегущая в жилах, кричала, требовала порвать, уничтожить ту мерзость, которая посягнула на самое святое — на жизнь.
Попасть в магическую академию другого мира, да еще и в результате зловещего ритуала, интересно только в книжках. А вот Агриппине это принесло одни проблемы. Ей придется не только принять свои новые особенности, обуздать пробудившуюся магию огня, но и суметь выжить. Ведь коварные завоеватели-малумы только и ждут, чтобы сровнять академию с землей.Кроме этого Агриппине нужно будет решить, что важнее – остаться одной в незнакомом мире или рискнуть и впустить в свое сердце невыносимого и вредного мономорфа Альдамира, который совсем-совсем не рад тому, что она появилась.
Давняя мечта сбывается – Агриппина попадает на Землю. Да только сердце у нее обливается кровью, ведь на Торгоне остаются те, без кого жизнь не мила. Альдамир в опасности, и только Груша сумеет помочь ему и Шторму. Кроме того, коварные малумы вновь готовят атаку. Они жаждут одного: завоевать ее новый дом.
Предатель найден и обезврежен, друзья спасены и чувствуют себя великолепно. Вот только так ли безопасна академия, как об этом говорит ректор, или в ее стенах прячется еще кто-то, чьи намерения далеки от добрых? Агриппине Полайкиной, бывшей землянке, а ныне студентке Академии магических близнецов, придется это выяснить, а также познакомиться с возможными будущими родственниками и понять, как жить дальше.
Эта третья книга нравственно-патриотического цикла «Я – русский, какой восторг» – посвящена творчеству Державина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Крылова.
…а этот пес пах счастьем и улыбался. Да еще как! Он будто бы весь светился, так радовала его встреча с невысоким мальчуганом, замершим от удивления на крыльце. А когда он во всю ширину растянул свою пасть, показав все свои крепкие зубы, да вслед так быстро завилял хвостом, да так отчаянно, что перепуганные таким чудовищем, как им показалось, куры врассыпную, с сердитым кудахтаньем, смешавшись с обалдевшими гусями, вмиг исчезли с моих глаз.
Книга великих преданий и легенд. Они поэтичны и мудры, прекрасны и богаты. Словно корабли, легенды странствуют по волнам времени и несут грядущим поколениям драгоценный груз – учат верить, любить и не сдаваться. Соломон и Суламифь, Рыцарь Роланд и король Артур, Тристан и Изольда.… замок Камелот, волшебник Мерлин и фея Моргана. На страницах книги оживут эти образы в своей первозданной свежести.
Редкая по выразительности книга о русских писателях, которые верили, любили, творили. Авторы предлагают движение по незримой лестнице, ведущей на Олимп живого русского слова. По ней великие имена ушли в вечность, где нет первых и последних, а все равны и все одинаковы. Она написана лично для каждого, кто желает заново открыть для себя литературное наследие России.
Ветхий Завет – гениальный памятник мысли, истории, веры; энциклопедическая летопись наших праотцов и нескончаемая галерея художественных образов и заповедей высокого порядка: «перестаньте делать зло, научитесь делать добро, ищите правды, защищайте сироту, вступайтесь за вдову… удалите злые деяния». В преданиях Ветхого Завета заложена простая мысль – мир развивается не в результате войны и зла, а как итог любви и добра. Данный том содержит новые предания, не вошедшие в том 1.
Память многих поколений бережно сохранила и передала нам предания о сотворении мира, имена пророков и тексты притч, красоту великих праздников и древнего календаря, по которому веками люди жили, растили хлеб, играли свадьбы и точно знали, каким именем назвать своих детей. Ветхозаветные предания – первоисточник, которым питалась вся великая русская литературная классика, исключительно духовная по своему содержанию. Без этих знаний невозможно в полной мере постичь Пушкина, Гоголя, Достоевского…