У вечности глаза жестокие - [18]
Александра, и раньше воспринимавшего брак чем-то вроде сотрудничества, такая перспектива раздражала. Пока существовала опасность умереть, он не особо задумывался о будущем, сейчас же мысли то и дело возвращались к рассказу Марка. Вольному было трудно представить, как сложится дальше их непонятное тройственное существование.
А еще он периодически задавался вопросом, а мог бы, зная последствия инициации пожертвовать собой? Тут же с прискорбием отвечал сам себе: нет, не мог. Но и смириться с навязанной ответственностью тоже не хотел.
Возможно, он слишком слаб или же, наоборот, силен, может, его психика нарушена, из-за чего случившееся воспринималось сейчас через призму прошлых ошибок. Вот только мириться с навязанной ответственностью у Александра никак не получалось.
Затормозили, судя по пейзажу, где-то на окраине города или в поселке. Панельные дома отсутствовали, куда ни глянь, просматривались только частные. Невдалеке виднелось поле, чуть правее, лесополоса. Фамильный припарковал машину возле ничем ни примечательного здания, этакого поселкового дома культуры.
Александр разочарованно скривился. Он почему-то ожидал, что штаб загадочных борцов со злом будет выглядеть иначе.
— Не впечатляет? — усмехнулся Фамильный, видя скептическое выражение его лица. — Внутри будет интереснее.
Пока осматривались, Петр помог выбраться из автомобиля Дарье, а после, взяв на руки Раду, подошел к двери. Замок щелкнул практически сразу после того, как он нажал на кнопку домофона, будто их давно уже ждали. Князев занес Любимову внутрь, Дарья, постоянно оглядываясь, тоже переступила порог.
— Прошу, — придерживая дверь, поторопила Марьяна. — Еще немного и передохнете.
Александр зашел, тут же довольные наставники передали их с рук на руки подоспевшим врачам и испарились. Раду сразу уложили на каталку и быстро увезли направо. Дарья со вздохом разместилась в кресле, после чего ее потолкали в том же направлении. Сам Вольный изображать смертельно раненного не захотел, решив пройтись пешком. Один из эскулапов, раздражая близостью, шел рядом, готовый в случае необходимости подхватить.
Пока брел, Вольный глядел по сторонам. Светлые зеленоватые стены и потолок из непонятного материала, более темный пол, на вид, гранитный. Одинаковые деревянные двери кабинетов. И коридоры. Длинные коридоры, словно здание представляло собой огромный лабиринт или муравейник.
Александр старательно запоминал дорогу. И в очередной раз, повернув голову, наткнулся на призрачную мужскую фигуру.
— Марк?! — он вначале не поверил глазам. — Это вы?
Фигура носителя, продолжала двигаться. Сам он не обращал на Вольного никакого внимания.
— Гембел! — уже громче позвал тот, но также бесполезно. — Марк Гембел, да посмотрите же вы на меня!
Вместо носителя, заговорил медик. Подхватил Александра и, насильно усадив в кресло, поспешил за скрывшимися за углом коллегами.
Находясь в некоторой прострации, Вольный безропотно дал завести себя в процедурную, где его тщательно осмотрели. Зашили рану на предплечье, обработали разбитые нос и губы.
Дарье повезло: не найдя ничего серьезного, ей на всякий случай провели МРТ, а потом назначили витамины и смазали ссадины на руках. Больше всего досталось Раде, у той обнаружили сотрясение мозга и множественные колотые раны тела.
Закончив манипуляции, их отвезли в палату на троих, где и уложили в кровати, покормили, и, вколов снотворного, оставили одних.
Не успела закрыться дверь за медсестрой, как в помещение просочилась Марьяна Кузнецова.
— Я ненадолго.
— Проходите, конечно, — Александр привстал с кровати. — Дамы, вы надеюсь не против?
Вопрос остался без ответа, потому как дамы, напичканные по самое не могу лекарством, спали.
— Укладывайся обратно и не поднимайся. Я пришла по поводу Гембела, — наставница присела на стул рядом с его койкой.
— Я вроде бы и не спрашивал, — Александр вопросительно посмотрел на Кузнецову.
— Знаю, — отмахнулась та. — Юрий, медбрат, обеспокоен.
Вольный пожал плечами.
— Понимаешь, они не видят, даже не догадываются о его существовании.
— Марк — призрак? Привидение?
Марьяна призадумалась.
— Даже не знаю. Призраком в обычном определении его не назвать, но одним свойством Гембел все-таки обладает.
— Бестелесностью.
Марьяна кивнула.
— Я тебя прошу, постарайся не заострять на нем внимание. Сегодня медики посчитали, что ты ударился головой и потому галлюцинируешь. Незачем волновать людей зазря, у них и без того неспокойная работа.
— Как скажете.
— Спасибо, что понял. И давай на ты.
Марьяна поднялась и поспешила к двери, но Вольный ее остановил.
— Подожди, не уходи. Раз уж ты здесь, объясни, что он такое. Вернее, кто.
— Марк?
— Да, он самый.
— Не хотела, — новь присела Кузнецова на стул. — Думала, сразу после вашего выздоровления, но ладно, слушай. Как я уже говорила, в случае гибели одного из партнеров умирает тройка полностью. Это происходит из-за того, что на свободу вырываются излишки энергии, те самые, что жили в теле умершего. Они — то и убивают остальных. Но бывают случаи, когда энергию удается перенаправить в определенное русло. В защиту, очень крепкую, непреодолимую защиту. В большинстве, «выживают» именно хранители. Только вот после этого человек теряет материальное тело, и становится таким. Призракоподобным. Носителем знаний.
Попасть в магическую академию другого мира, да еще и в результате зловещего ритуала, интересно только в книжках. А вот Агриппине это принесло одни проблемы. Ей придется не только принять свои новые особенности, обуздать пробудившуюся магию огня, но и суметь выжить. Ведь коварные завоеватели-малумы только и ждут, чтобы сровнять академию с землей.Кроме этого Агриппине нужно будет решить, что важнее – остаться одной в незнакомом мире или рискнуть и впустить в свое сердце невыносимого и вредного мономорфа Альдамира, который совсем-совсем не рад тому, что она появилась.
Давняя мечта сбывается – Агриппина попадает на Землю. Да только сердце у нее обливается кровью, ведь на Торгоне остаются те, без кого жизнь не мила. Альдамир в опасности, и только Груша сумеет помочь ему и Шторму. Кроме того, коварные малумы вновь готовят атаку. Они жаждут одного: завоевать ее новый дом.
Предатель найден и обезврежен, друзья спасены и чувствуют себя великолепно. Вот только так ли безопасна академия, как об этом говорит ректор, или в ее стенах прячется еще кто-то, чьи намерения далеки от добрых? Агриппине Полайкиной, бывшей землянке, а ныне студентке Академии магических близнецов, придется это выяснить, а также познакомиться с возможными будущими родственниками и понять, как жить дальше.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.