У Вечного огня - [32]

 — Так ему и надо! — отстранилась Наташа от бабки. — Когда увидела, думала, сразу умру.  Тетя Надя теперь совсем одна осталась! Хотела пойти с ней,  не разрешила. Не знает, кем для меня был Сережа.

 — Одной, видимо,  легче  переживать.

 — Все равно завтра пойду!

 Зазвонил телефон. Женщина сняла трубку.

 Щеки  побледнели, она приложила ладонь к груди,  села на стул. — Доктор звонил, плохо доченьке моей! — Варвара Михайловна приложила ладони к щекам, закачалась из стороны в сторону, как маятник. — Не вынесет она столько несчастья!

 — Что с мамой!  Поедем сейчас! Я быстро, только кофту теплую надену. 

 — Поедем! Только ты все эти подробности не рассказывай! Ей и так сейчас нелегко. Сына малолетнего в тюрьму упрятали, что еще может быть хуже. В убийстве обвиняют! Подумай о матери! Я уже старая! А тебе еще жить да жить!

 — Я не буду, бабуль!

 Наташа вытерла ладонями покрасневшие глаза. — Вот видишь! Я не буду плакать!

 На улице,  Наташа взяла старушку под руку, и они медленно побрели по тротуару.

 Бабуля права! Я должны подумать о маме. Ей сейчас хуже всех. А тете Наде? Она вспомнила серые осунувшиеся щеки женщины, поблекшие глаза. Что она сейчас делает? Перед ее глазами возникла картина в морге. Черные обуглившиеся кости, рваные обрывки ткани, и лицо, вернее, то, что было лицом? А может быть это не Сережка? Разум не хочет соглашаться с  жестокой действительностью.

 Здание больницы с ярко освещенными окнами. Если мамы уже нет!? Промелькнуло в  голове Наташи.  Она,  быстро преодолела ступеньки, ворвалась в коридор и побежала.

 — Куда ты, постой! — крикнула  вслед старушка. — Надо  доктора спросить?

 — Вы к Федоровой? — преградил девушке дорогу, высокий, средних лет, мужчина.

 — Она живая! — уперлась ему в грудь ладошками, Наташа.

 — К ней, милый! —  подошла старушка.

 — Она очень слаба! Никаких  разговоров! Иначе, я не отвечаю за лечение. Мы несколько часов провозились с ней, и я не хочу, чтобы  труды всей реанимационной бригады пропали даром.  Если вы себя будете достойно вести, ей эта встреча пойдет на пользу. Пойдемте, я провожу! Только, не более пяти минут! — он быстро пошел по коридору. Наташа торопится за ним. Только бы мама поправилась! Шепчут ее губы.

 Варвара Михайловна, припадая на левую ногу, идет следом. Старая травма теперь при каждой нервотрепке, дает о себе знать. Вздохнула старушка. Она увидела, как впереди, врач открыл дверь палаты, Наташка юркнула под его руку.

 Люба, услышав скрип двери, повернула голову, Наташа бросилась к ней, обняла, спрятала лицо  на груди матери. Глаза  наполнились жгучей влагой.

 — Где бабушка?  — оттолкнула дочку, Любаша.

 — Там она идет, в коридоре! —  прошептала Наташа.

 Врач, держа старушку под руку, подвел  к кровати.

 — Твоя больная нога! — Люба протянула руки матери. Та кивнула, сжала  пальцы дочери. По щекам  побежали слезы. Слава, Богу! Любаша жива!  Только бы Бог дал, чтобы  оправилась!  Сохрани ее Господи!

 — Как ты доченька! —  она  присела  на край кровати.

 — О вас беспокоюсь! —  Люба погладила руку матери. — Мишу не отпустили?

 У Варвары Михайловны перехватило дыхание.

 — Так, он там, утром увезли! — она отвернула лицо.

 — Что следователь сказал?

 — Сказал, отпустят. Выяснят и отпустят.

 — Я так и знала! — Люба отвернулась к стене, закрыла глаза.

 — Мамочка! — Наташа переплела пальцы рук.  — Мамочка,  не волнуйся! Все будет хорошо! Отпустят Мишку! Я была сегодня у следователя. Мишку отпустят, вот увидишь. Посидит немного. Попугают его, чтобы больше не хулиганил, и отпустят. Павел Андреевич сказал. — Наташа оглянулась на врача, он прикрыл глаза в знак одобрения. Щеки девушки покраснели. Впервые, так отчаянно соврала матери.

 — Правда! — Люба всмотрелась в заплаканные глаза дочери.  — У тебя все нормально?

 — Да, мамочка! — Наташа закусила губу, чтобы не разрыдаться.

 Мужчина в белом халате положил руку на плечо девушке.

 — Завтра утром придете. Ей надо отдыхать!

 Наташа наклонилась, поцеловала мать в щеки, лоб, глаза. Люба провела ладонью по щеке дочери. Она что-то от меня скрывает, врач не велел говорить. Поняла она. Выйду отсюда, сама все узнаю.

 — Идите, я устала! — Люба отвернула лицо к стене. Надо собирать силы. Без меня они  пропадут! Мишку надо спасать! Засудят парня! Она  слышала как, скрипнула, закрывшись, дверь. Сколько я здесь проваляюсь? Неделю?  А Мишка? Врач запретил им говорить правду. Разве можно меня обмануть. Наташка не умеет врать. В ее глазах стоит ужас!

Глава 15.

 Вадим Евгеньевич, идет по коридору милицейского участка. Анатолий Алексеевич догнал, взял за локоть, зашептал в ухо.

 — Завтра я найду концы! Они у меня попляшут!

 Вадим отстранился, окинул адвоката презрительным взглядом с головы до ног.

 — Плохо знаете свою работу!

 Водитель широко распахнул перед ним дверцу машины. Вадим сел, покрутил нервно головой, ожидая, пока усядется Анатолий. Машина сорвалась с места. Мужчина молчит, сверля взглядом серое дорожное полотно, мелькающее перед  глазами. Не заметил, как подъехали к дому адвоката, как тот вышел из машины, произнеся:  «До завтра, Вадим Евгеньевич!».

 — Домой? — спросил шофер, нажимая на газ. Вадим отрицательно покачал головой.