У светлого яра Вселенной - [170]

«Грезы» К. Циолковского простирались неизмеримо далеко. Луна светила лишь ярким надежным лучиком в открывающихся лабиринтах межзвездного пространства. Вот как писал о своих «грезах» сам «калужский мечтатель»:

«Несомненно, что Вселенная состоит из многих сотен миллионов солнц и многих миллиардов планет. Одно и то же вещество наполняет мир, один и тот же свет его освещает. Одинаково происхождение и образование светил и систем. Одни и те же периоды и фазы переживают миры. Вероятно, материя и миры эти по числу своему беспредельны, как беспредельно пространство и время, не имея ни начала, ни конца. Почему бы и живым существам, т. е. разумному началу, не быть везде, где есть вещество и где оно освещается видимым или невидимым светом!..

Мир существует бесконечное время, и что он выработал в беспредельные децилионы лет, то не может представить себе никакое воображение. Сколько не представляйте себе чудес, не перещеголяете, мир — давно признанная истина… Разве абсолютно нельзя надеяться, что скорость тел на земном шаре не будет со временем увеличена в десять раз? Но ведь тогда для нас откроется вся солнечная система. Она доступна будет для людей, как теперь Америка или Австралия. Уже и теперь на Земле тесно. Тогда же уничтожится теснота, потому что откроется беспредельное пространство. Тогда доступна будет энергия солнечных лучей в два миллиарда раз большая, чем какая приходится теперь на Землю».

Поистине фантастические дали открывались основоположнику современной космонавтики. Заметим, что идеи К. Э. Циолковского шли много дальше В. Левшина, тесно переплетались с прошлым и настоящим, будущим общественной, социально-исторической мысли в России, сердцевиной которой всегда была заветная народная мечта о свободной, трудолюбивой и счастливой жизни. В тщетных поисках «земли праведной» — сказочного Беловодья — простые люди устремляли свои надежды к божественному небу. Однако прогрессивные умы России были полны страстного желания объяснить, подчас не без наивности, но искренне, что это небо — Вселенную и Землю, как ее составную часть, человек может и должен еще освоить, чтобы стать счастливым. И, возможно, в тесном содружестве с «братьями по разуму» с других планет.

Примечательно, что почти одновременно с К. Э. Циолковским над темой своеобразного «космического братства», продолжая традиции русской литературы, работал его современник Валерий Яковлевич Брюсов. Почти четыре года он трудился над сравнительно небольшим произведением — романом «Гора Звезды». Можно, конечно, не согласиться с автором в определении жанра произведения. По современным понятиям это больше приключенческая повесть. Но автор, видимо, не случайно назвал это романом. И, вероятно, потому, что он оказался единственным научно-фантастическим произведением в творческом наследии талантливого русского поэта, писателя, переводчика, ученого-литературоведа. Исследователи отмечают, что в романе «сошлись многие темы будущего «большого Брюсова». Ведь он создавался в студенческие годы, то есть когда не только романтически мечталось, но и обдумывалось будущее житье. В. Брюсову оно представлялось житьем в большой литературе. И если мы внимательно вглядимся в его творчество, в сборники стихов «Шедевры», «Это — я», в прекрасные приключенческие романы «Огненный ангел» и «Алтарь победы» и другие многочисленные произведения мастера, то найдем в них следы фантастической «Горы Звезды». «Раб и царица», проблески «семи земных соблазнов», мотив «хранителя тайны-жреца» и, конечно же, межпланетная экспедиция — все эти темы не просто обозначаются в романе, но и получают весьма острое социальное и психологическое развитие. Гибель «горы» и ее хозяев — латеев, любви героя и царицы Сеаты, непонимание между землянами и марсианами, взращенное на неравноправии и рабстве, вполне закономерны. Иного просто и не могло случиться. Так намечал свою программу творчества молодой Валерий Брюсов. Это помогло ему впоследствии творчески, с энтузиазмом отнестись к преобразованиям в России, начавшимся после Великого Октября. Не исключено, что, как и многие другие писатели, В. Брюсов считал шквал революции похожим на штурм неба, началом исполнения заветной мечты народа по коренному переустройству мира. Его интерес к космическому не ослабевал. В 1920 году В. Брюсов начал писать рассказ «Экспедиция на Марс», то есть на родину латеев. Однако теперь чисто романтическая фантастика уступает место строгому научному знанию. Из написанного В. Брюсовым «Предисловия редакторов» к рассказу небезынтересны такие строки: «Известно, что принципиальная проблема межпланетных сообщений была разрешена еще в начале XX века, причем первые межпланетные корабли, сконструированные в то время, получили название «ракетных» по характеру тех двигателей, которыми они были снабжены. Однако на твердую почву конструкция подобных кораблей стала лишь с того времени, когда удалось найти практическое применение внутриатомной энергии и использовать ее в качестве моторной силы».

Стало быть, В. Брюсов не только интересовался работами К. Э. Циолковского, он знал о них еще будучи студентом, но и размышлял об их практическом применении. Возможно, при этом он брал свои потрепанный дневник времени написании «Горы Звезды», на одной из страниц которого тогда молодой поэт нарисовал конус фантастической горы, вычислил ее объем, высоту ярусов, размеры залов, а затем вычислил расстояние до Марса, скорость ракеты, сроки полета. Сравнивая полет своего воображения с реальностью открывающихся возможностей, писатель вновь задумывался о будущем и его уже не фантастическом приближении. Может, именно поэтому В. Брюсов и стал пионером нашей научной поэзии. Божественные заклинания, философски-романтические идиллии о небе и звездах, наивные грезы отступали перед научным прозрением, осмыслением социальной сущности происходящего.