У самой границы - [62]

Подтянутый, чисто выбритый Шакирзянов с таким видом прошел вдоль козел, как будто не бревно размечал, а, по крайней мере, принимал военный парад. Ему, наверное, нравилось быть пограничником, служить на заставе и стоять в наряде, несмотря на то, что наряд был не боевой, а всего-навсего хозяйственный.

Казалось бы, самое простое дело — пилить дрова Но когда Саша нажал на пилу, Шакирзянов его остановил.

Пожалуйста, не спеши,- вежливо сказал он.- Нажимать не надо. Пускай она сама ходит, а ты ей показывай…

И действительно, как только Саша не стал нажимать, пила начала вдруг «ходить сама», и из-под ее зубьев с мягким шорохом легко и свободно полетели то в одну, то в другую сторону широкие струйки желтоватых опилок.

Саша вспомнил, как еще в Петрозаводске ходил он со своим другом Колей Молчановым к его отцу на лесопилку Что-то Колька там делает?.. А на лесопилке хорошо! С шумом и лязгом ползут по цепному конвейеру тяжелые бревна, воют циркульные пилы, шуршат пилорамы и замечательно пахнет свежераспиленными душистыми досками, словно в смолистом сосновом лесу после дождя. Хорошо там и по гибким пружинистым доскам побегать, и на транспортере покататься, пока не прогонят, и с крыши склада прыгать в опилки: разбежишься, ухнешь вниз — и нисколько не больно.

А опилок там — горы! Набьются тебе и в волосы, и за рубашку, отряхнешься, и опять чистый, не то что песок!.. А как заберешься на склад,- всю Петрозаводскую губу, и даже Большое Онего видно: и лесную биржу, и пристань, и Бараний берег на той стороне, и скалу «Чортов стул», и даже далеко вправо, где виден выход в открытое озеро,- Ивановские острова. Сколько лет прошло, как окончилась гражданская война, а на островах этих до сих пор еще сохранились старые партизанские землянки и траншеи.

Когда они распилили всё бревно, Шакирзянов дал Саше топор, взял себе колун, и они начали колоть низенькие и толстые сосновые чурки. Но как колоть! Саша украдкой наблюдал за Шакирзяновым, который, словно играя, помахивал колуном, держа его в одной правой руке, левой подставляя и поворачивая поленья. Дрова так и сыпались под его точными ударами и каким-то непонятным образом сами укладывались аккуратной горкой. Саша хотел было схитрить и стал кругом обкалывать чурку, но топор, наткнувшись на сучок, сразу же увяз, и Саша никак не мог его вытащить. Шакирзяноз, не торопясь, освободил топор и, вонзив его в середину чурки, так хватил обухом по колоде, что толстая чурка только кракнула и расскочилась напополам.

— Дрова с сучьями колешь — топор должен в середину полена смотреть,- сказал Шакирзянов.

И действительно, только Саша усвоил это правило, сразу дело пошло на лад. У него тоже, как и у Шакирзянова, с одного удара стали разлетаться самые толстые поленья, и он даже не заметил, как выросла горка наколотых дров. Наконец все дрова были перенесены и уложены. Шакирзянов, растапливая печь, поджег сухую бересту, и сразу ожила и стала уютной темноватая сушилка с небольшими вентиляционными окнами, широкой лежанкой, полками для обуви и веревками для одежды. Шакирзянов свернул папироску и протянул Саше кисет.

— Кури, пожалуйста,-затянувшись и пуская дым в топку, сказал он.

Саша хотел было тоже закурить, но вовремя одумался:

— Да нет, не хочу. Я сейчас не буду…

— Правильно,- одобрил Шакирзянов.- Я тоже бросаю. Мне замполит сказал: «Бросишь курить, Шакирзянов, богатырь будешь».

Саша не знал, как поддержать разговор, и молча сидел на высоком пороге сушилки, прислонившись спиной к открытой двери. Хорошо было вот так отдыхать после работы и смотреть во двор. Саша чувствовал небольшую усталость, но это была приятная усталость, К тому же Шакирзянов считал его своим товарищем, настоящим солдатом, даже вот табачком угощал,- и Саша улыбнулся от этой приятной мысли.

— Когда я на заставу вернусь, мы с тобой опять в наряд пойдем,- пообещал Шакирзянов.

Очевидно, ему хотелось, чтобы Саша спросил, откуда он думает вернуться. Но Саша не сразу это понял.

— Ну, сушилку топить,- отозвался Саша,- разве это наряд? Если бы в настоящий наряд, на границу!

— Вот человек! — возразил Шакирзянов.- Да сушилка, знаешь, что такое? Без сушилки и на границу не пойдешь. У нас пограничники — морская пехота, лыжная кавалерия: на дворе — лето, солнышко светит, а пойди утром — роса по шею, в траве, как морской десант, плывешь. Старшина Лавров сейчас в наряде сидит и думает: «Наверно, Шакирзянов сушилку натопил, хорошо бы переодеться, все мокрое высушить…» Понимать надо!..- Шакирзянов задымил, как паровоз, затянулся несколько раз и бросил окурок в печку.- Вот с геологами пойду, у костра буду сохнуть,- не один раз сушилку вспомню…

Саша сначала подумал, что, действительно, не такое уж простое дело сушилку топить. И тут только его осенила догадка:

— Товарищ Шакирзянов, вас проводником посылают?

— А как же! — усаживаясь рядом, сказал Шакирзянов.- Меня и посылают. Начальник вчера вызывает и говорит: «Ты, Шакирзянов, и наш участок и всех соседей знаешь,- думаю, говорит, для ученых полезным человеком будешь. А мы, говорит, тебе доверяем: представителем от всего отряда пойдешь».