У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма - [77]

— Мы почти пришли, — успокоил он ее. — Когда-нибудь вы полюбите эту мрачную расщелину, как я люблю ее. И мы вместе пройдем ее всю до самых гор.

Несколько минут спустя они подошли к груде обвалившихся песчаниковых скал, возвышавшихся до середины крутой стены. Здесь они начали карабкаться вверх, пока не достигли плоского выступа, в котором находилось большое углубление с ровной, как стол, поверхностью, покрытой белым песком. Мэри никогда не могла бы забыть своего первого впечатления при виде этого места. В нем было что-то странное, таинственное. Казалось, сказочные феи принесли белый песок для ковра и устроили здесь для себя убежище, куда не проникали ни ветер, ни дождь, ни снег. И словно для того, чтобы придать ее воображению большую живость, от потолка пещеры начиналась извилистая трещина, доходившая до поверхности тундры. Казалось, этим ходом могут пользоваться только феи; значит, то были феи тундры, спускавшиеся по трещине от цветов и солнца. Здесь они прятались от злых духов расщелины. Что-то приятное и чарующее было во всех этих глупых мыслях, и под их влиянием Мэри заставила себя улыбнуться Алану. Но его лицо внезапно приняло суровое выражение. Мэри посмотрела в расщелину, по которой они с таким трудом пробирались до безопасного места. То, что она увидела, заставило ее позабыть о всяких феях.

Сквозь хаос и нагромождение скал приближались люди. Их было много, и они вливались из темной чащи ущелья на освещенное место. Впереди них шел человек, на которого Мэри Стэндиш в ужасе устремила свой взор. В лице ее не было ни кровинки, когда она посмотрела на Алана. Он догадывался о правде.

— Этот человек — впереди? — спросил он.

Она кивнула головой.

— Да.

— Это Джон Грэйхам?

Она с трудом ответила:

— Да, Джон Грэйхам.

Алан медленно поднял винтовку. В его глазах горела страшная решимость.

— Я думаю, — сказал он, — что отсюда я легко убью его.

Девушка дотронулась до его руки и посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде не было больше страха, в них светилась просьба.

— Я думаю о завтрашнем дне, Алан, о следующих днях, о многих годах с вами, — прошептала она. — Алан, вы не должны убивать Джона Грэйхама… хотя бы до тех пор, пока не обнаружится, что это единственное средство. Вы не должны…

Грохот выстрела, раздавшегося между скалами, прервал ее. Пуля зловеще прожужжала. Мэри слышала, как она во что-то ударилась. Ее сердце перестало биться, от смертельного ужаса окаменело все ее тело. Она увидела быструю и страшную перемену в лице любимого человека. Он пытался улыбнуться ей. Красное пятно выступило там, где седая прядь волос опускалась на лоб. Потом он начал опускаться к ее ногам. Его винтовка загремела, стукнувшись о выступ скалы.

Мэри знала, что это была смерть. В глазах у нее все потемнело… В голове помутилось… Она пронзительно вскрикнула. Даже люди внизу поколебались и остановились. Их сердца забились от нового чувства, когда жуткий женский крик прозвучал между скалистыми стенами бездны. А вслед за криком до них донесся голос:

— Джон Грэйхам, я убью тебя!.. Убью тебя!

Схватив упавшую винтовку Алана, Мэри Стэндиш приготовилась к мести.

Глава XXVII

Она ждала. Озарение матери, защищающей своего детеныша, овладело ею. Стон отчаяния и бесконечной скорби вырвался из ее груди. Секунды проходили. Девушка не стреляла слепо, так как знала, что должна убить Грэйхама. Ее тревожила странная пелена, упорно застилавшая глаза. Она пыталась овладеть собой, но не могла. Она не сознавала, что из ее груди вырываются рыдания, когда она наклонилась за винтовкой. Люди быстро приближались, но Мэри потеряла из виду Джона Грэйхама. Его люди дошли до груды песчаниковых скал и начали взбираться вверх. Горя безумным желанием найти ненавистного человека, Мэри вышла из-за укрытия. Все люди выглядели одинаково. Они подвигались все ближе и прыгали, как большие зайцы тундры; внезапно ей показалось, что все они — Джон Грэйхам и что она должна быстро и без промаха убивать. Только попрятавшиеся в щелях феи могли бы понять, как колебался рассудок девушки, почти отказываясь служить ей, в те секунды, когда она открыла стрельбу. И конечно, Джон Грэйхам и его люди тоже не догадывались о ее состоянии, так как первый ее выстрел попал в цель: сейчас же, следом за выстрелом, со скалы покатился человек. Потом она продолжала стрелять до тех пор, пока безрезультатный треск курка не сказал ей, что в ружье нет зарядов. Выстрелы и отдача приклада, причинявшая боль хрупкому плечу девушки, прояснили ее зрение и мозг. Она увидела, что люди подходят… все ближе… вот они уже так близко, что можно ясно различить их лица. И снова ее охватило безумное желание убить Джона Грэйхама.

Она повернулась и опустилась на колени возле Алана. Он лежал, закрыв лицо руками. Она быстро вытащила из кобуры его револьвер и отскочила назад к скале. Теперь не было времени ждать или выбирать — ее убийцы были почти рядом. Напрягая все свои силы, она старалась стрелять без промаха. Но большой тяжелый револьвер Алана качался у нее в руках и подпрыгивал, когда она, словно обезумев, выпускала в скалы заряд за зарядом. Наконец револьвер тоже опустел, а свой собственный маленький браунинг она потеряла где-то по дороге в расщелине. Обнаружив, что больше нечем стрелять, она ждала с ужасом в душе. Когда люди подошли к ней вплотную, она стала наносить удары по лицам. И в это мгновение, подобно чудовищу, внезапно вызванному злым духом, Грэйхам бросился на нее. Перед глазами девушки промелькнуло жестокое ликующее лицо, глаза, горевшие от страсти, граничившей с безумием, и стальное тело, склонившееся над нею. Грэйхам схватил ее в свои объятия, и Мэри показалось, что он ее раздавит. Она боролась, пытаясь освободиться, а потом безжизненной массой повисла в его руках. Она не потеряла сознания, но силы покинули ее. Если бы руки Грэйхама сжались еще немножко, она бы задохнулась.