У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма - [41]

— Это, конечно, не мое дело, — снова начал Смит, — но сдается мне, что вы не ждали ее…

— Вы правы, — прервал его Алан, поворачиваясь, чтобы взять свой мешок. — Я не ожидал ее: я думал, что она умерла.

«Горячка» тихо свистнул и открыл было рот, чтобы заговорить, но снова закрыл его. Очевидно, он не знал, что Мэри Стэндиш была та девушка, которая прыгнула через борт «Нома». А если она держит это в тайне, то незачем ему сейчас распространяться об этом. Эти мысли промелькнули в голове Алана, хотя он и понимал, что пытливый ум его спутника немедленно доберется до истины. Когда они двинулись домой, изумление маленького человека начало рассеиваться. Он часто видел Мэри Стэндиш на «Номе», много раз он замечал ее в обществе Алана и знал, что они провели вместе несколько часов в Скагвэе. Следовательно, если Алан, прибыв к Кордову через пару часов после предполагаемой трагедии, думал, что она умерла, то это она, следовательно, и бросилась в море. «Горячка» пожал плечами, удивляясь, что не обнаружил этого любопытного факта за время своего путешествия с девушкой.

— Она заткнет за пояс дьявола! — внезапно воскликнул он.

— Заткнет! — согласился с ним Алан.

Холодный, непреклонный рассудок начал свою работу, и радостное настроение, овладевшее было Аланом, пошло на убыль. Целый ряд вопросов, над которыми он не задумывался на пароходе, теперь нахлынул с непреодолимой силой. Почему Мэри Стэндиш было так необходимо, чтобы люди поверили в ее смерть? Что толкнуло ее обратиться к нему, а потом броситься в море? Каковы были ее таинственные отношения с Росландом, агентом смертельного врага Аляски Джона Грэйхама, единственного человека, которому Алан поклялся отомстить, если только представится малейшая возможность. Подавляя своей настойчивостью все другие чувства, в Алане поднималось желание потребовать объяснения, и в то же время он сознавал, что сделать этого он не может.

При свете сгустившихся сумерек Смит увидел напряженное выражение на лице Алана и тоже хранил молчание, в то время как мозг его спутника тщетно пытался уловить последовательность и смысл в нахлынувшей волне тайн и сомнений. Зачем она приходила к нему в каюту на «Номе»? Почему она с таким явным упорством хотела использовать его против Росланда? И, наконец, почему она явилась к нему сюда, в тундры? Последний вопрос особенно настойчиво требовал ответа, и ни на одну секунду его не могли заслонить остальные. Она пришла к нему не потому, что любила его. Хотя и весьма грубым способом, но в этом он убедился; сжимая ее в своих объятиях, он увидел на лице девушки боль, страх и выражение ужаса. Какая-то другая, таинственная сила привела ее сюда.

Даже тогда, когда Алан пришел к этому выводу, радость не исчезла в его душе. Он походил на человека, вернувшегося к жизни после такого состояния, которое было хуже смерти. Но наряду с испытываемым счастьем душу Алана терзали вновь возникавшие противоречивые чувства, боровшиеся между собой. Несмотря на все его усилия подавить в себе подозрения, они, подобно тени, начали закрадываться в его душу. Но это было не того рода подозрение, от которого стынет кровь, которое вселяет страх. Алан был почти уверен, что Мэри Стэндиш бежала из Сиэтла, что ее бегство было вызвано отчаянием и необходимостью. То, что случилось на пароходе, служило достаточным доказательством тому, а ее присутствие здесь, в его стране, окончательно убеждало в этом. Какие-то обстоятельства, с которыми она не в силах была бороться, гнали ее, и в отчаянии, в поисках убежища, она пришла к нему. Из массы всех других людей она выбрала его, доверилась ему и надеялась, что он ей поможет и защитит от опасности.

Алан обратил внимание на вечерние песни тундры, на нежное великолепие панорамы, раскинувшейся перед ним. Он напрягал зрение, стараясь еще раз увидеть всадниц в ту минуту, когда они поднимутся из лощины; но кружевные сумерки вечера сгустились, и его усилия оказались тщетными. Пение птиц тоже затихло; из травы и прудов доносились сонные крики; солнце закатилось, окрасив край неба в трепетно-розовый и нежно-золотистый цвета. Наступила ночь, похожая на день…

Алану хотелось знать, о чем думает сейчас Мэри Стэндиш. Все его размышления о причинах, заставивших ее бежать в тундру, казались такими ничтожными, когда он вспоминал, что она едет там, впереди него. Завтра ее тайны раскроются — он был в этом уверен. А пока что, всецело отдавшись под его покровительство, девушка расскажет ему все, чего не решалась она сказать ему на «Номе». И в эти минуты он думал только о серебряном сумраке, разделявшем их.

Через некоторое время Алан заговорил со своим спутником.

— Я в общем доволен, что вы привели ее, «Горячка», — сказал он.

— Я не привел ее, — возразил Смит. — Она пришла. — Он ворча покачал головой. — Даже больше того, вовсе не я вел, так сказать, дело; она сделала все сама. И она отнюдь не пришла со мной — я пришел с ней.

Он остановился и, чиркнув спичкой, закурил трубку. При слабом пламени Алан увидел его свирепый взгляд. Но что-то в глазах «Горячки» выдавало его. Алан от полноты счастья почувствовал желание расхохотаться. К нему вернулись живость воображения и юмор.