У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма - [151]

— Я благодарю вас за преимущество и гостеприимство, которые вы мне предоставляете на вашем острове. Я, конечно, воспользуюсь ими, но для начала мне очень хотелось бы присутствовать на одной из ваших церемоний, которая, я слышал, должна иметь место сегодня.

— Вы хотите видеть наказание кнутом? — король одобрительно улыбнулся. — Это один из способов наказания незначительных проступков в нашем королевстве. Это наказание — лучшая характеристика нашего отношения к преступникам. — Он резко повернулся к девочке. — Бетти, моя дорогая, переписали ли вы бумагу, которую я дал вам. Я хотел бы показать ее капитану Плюму.

Он двинулся к ней, и Натаниэль в первый раз имел возможность рассмотреть девочку внимательнее. Для девочки она была слишком взрослой, для девушки — слишком молодой. Сейчас, когда он рассмотрел ее как следует, он решил, что ей не должно быть меньше пятнадцати-шестнадцати лет. Роскошные волосы падали темными волнами на ее лицо и плечи. На ней была блузка, похожая на курточку, и короткая, до колен, юбочка. Ее стройные ножки благодаря такой юбке были открыты до колен. Когда Стрэнг, взяв бумагу, повернулся к ней спиной, девушка взглянула капитану Плюму в лицо и еще раз показала ему, куда бросила бумажку. Натаниэль кивнул ей головой.

— Я — как садовник, который заставляет каждого проходящего соседа зайти в его сад полюбоваться его первыми цветами, — рассмеялся пророк. — Другими словами, я немного пишу и испытываю ребяческое желание немедленно же прочесть кому-нибудь свое произведение. Но сегодня вам повезло. Мое последнее творение еще не отделано, и авторское самолюбие не разрешает мне прочесть его вам в этом виде. Это краткая история. Бивер-айлэнда. Она написана по просьбе Смиссоновского института, который уже издал одну мою статью. Если вы останетесь на острове до завтра и заглянете сюда, вы должны будете прослушать мое произведение, даже если мне придется для этого прибегнуть к силе.

Он рассмеялся с таким добродушием, что Натаниэль вопреки неприятному ощущению улыбнулся.

— Вы много пишете? — спросил он.

— Я издаю ежедневную газету, — не без гордости ответил Стрэнг. — И в качестве пророка толкую веления неба, ниспосылаемые на нас благостью Божией. Я храню тайну Урима и Тумина, которую ангелы передали Иосифу. Благодаря этой тайне я открыл своему народу слово Божие. Все это изложено в книге, которую я написал.

С этими словами он вытащил из кип бумаг и книг на столе книжечку в голубом переплете и протянул ее гостю.

— У меня осталось всего несколько экземпляров, но я охотно подарю вам один. Эта книга, наверно заинтересует вас. В ней я изложил также все разногласия, существующие между моим народом и преступниками, которые населяют Макинат и материк. Я описал нашу борьбу за чистоту нравов и веры. Эта книжка была издана два года тому назад. Но теперь многое изменилось. Теперь я король, и притеснители, погрязшие в грехах, сами превратились в притесняемых.

Последние слова прогремели торжествующе, и как бы в ответ на них из открытых дверей донесся голос Обадии Прайса и его невеселый смех.

— Да, даже на земле ломанитов вы король.

На звук его голоса Стрэнг повернулся и радушным голосом приветствовал входящего.

В поклоне Прайса не было ни угодливости, ни страха. Они пожали друг другу руки как равные и в то время, как Натаниэль приближался к выходу, обменялись шепотом несколькими словами.

— Я иду с вами, капитан Плюм, — сказал Прайс. — Я пойду с вами и покажу вам город.

— Советник будет вашим спутником, — прибавил Стрэнг. — Сегодня он облечен этой честью по повелению короля.

Все трое обменялись поклонами. Натаниэль вышел первым. Обернувшись назад, он поймал последний предостерегающий взгляд девочки и поспешил спуститься по лестнице. Пользуясь задержкой советника, он бросился к тому месту, куда была брошена бумажка. В записке стояли следующие строчки: «Торопитесь на вашу шхуну. Через несколько часов за вами начнут следить, чтобы убить. Вы никогда не покинете острова живым, если сейчас не сделаете этого. Вас предостерегает об этом девушка, которая видела вас через окно».

Прайс уже спускался, и капитан едва успел спрятать записку в карман куртки.

— Нат, мой мальчик, я здорово торопился, чтоб поймать вас, — шепнул советник в сильном волнении. — Пойдем этой дорогой мимо храма. Мне надо вам кое-что сказать.

Капитан Плюм был поражен его бледностью.

— Нат, вы должны поскорее уехать.

— Я тоже так думаю, но если я спасу свою шкуру, Обадия Прайс, то перед отъездом обязательно продырявлю вашу.

Они прошли мимо огромного бревенчатого здания, и когда Натаниэль убедился, что из окна конторы его не могут увидеть, он с такой силой схватил руку советника, что почти раздавил ее.

— Да, я обязательно убью вас перед отъездом, — повторил он.

Старик стоял неподвижно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда стальные пальцы капитана сжали его руку.

— При первом намеке на предательство я застрелю вас.

— Пожалуйста, Нат, пожалуйста. С этого момента до вашего отъезда я буду около вас, и если настанет минута, когда вы потеряете в меня веру, можете меня застрелить.

Искренность его тона проникла в самое сердце Натаниэля, и он отпустил руку советника. Несмотря на тайну, окружавшую Прайса, капитан Плюм поверил ему, хотя и с трудом сдержал сумасшедшее желание вытрясти из старика эту тайну, заставить его открыть секрет этого странного заговора. Но он сообразил, что насилие будет бесполезно.