У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма - [119]

Крупная капля дождя упала ему на руку, и он услышал позади себя, как зашумели верхушки деревьев под внезапно разразившимся ливнем. Он налетел без блеска молнии или удара грома. Вода так и хлынула с неба настоящим водопадом. Карриган отодвинулся и с наслаждением вдохнул освежившийся воздух. Он снова попытался разглядеть огонек на плотах, но его уже не было видно.

Машинально он принялся раздеваться и через несколько минут, обнаженный, вновь стоял у окна. За дождем последовали гром и молния: при огненных вспышках призрачно-бледное лицо Карригана обращено было к плотам. Им овладело непреодолимое и безудержное желание. Там находился Сен-Пьер, он был, несомненно, в каюте, и случится что-то значительное, если Дэвид воспользуется грозой и ночью, чтобы отправиться на плоты.

Все охотничьи инстинкты толкали его к приключениям, и, повинуясь своим предчувствиям, он до пояса высунулся в окно. Густую тьму снова разорвала вспышка молнии, при свете которой он ясно увидел реку и очертания другого берега. Переплыть реку нетрудно; это послужит и хорошей подготовкой к завтрашнему дню.

Словно барсук, прокладывающий себе дорогу из слишком тесной для него норы, Карриган выбрался из окна. У самого борта судна его осветила молния, и он снова прильнул к своей каюте, боясь чужих глаз. Среди черного, как смола, мрака он со спокойной решимостью бросился в воду, направляясь к противоположному берегу.

Когда же он вынырнул на поверхность, опять сверкнула молния. Он вытер мокрое лицо, наметил себе точку на плоту и, быстрыми могучими взмахами рук рассекая воду, направился в ту сторону. В течение десяти минут он плыл, не поднимая головы. Потом остановился, отдаваясь медленному течению реки и ожидая новой вспышки молнии. Когда же она вспыхнула, увидел стоявшие на плотах палатки не далее как в ста ярдах. В снова наступившей темноте он уцепился за края и вскарабкался на бревна.

Гром все дальше уходил на запад, но Дэвид лежал, надеясь, что молния сверкнет еще раз, чтобы осветить ему путь. И она блеснула наконец из черной, словно чернила, тучи, но так далеко, что ее неясный свет мог только смутно обрисовать очертания шатров и палаток. Но и этого ему было довольно для направления.

Несколько минут он пролежал неподвижно. Нигде вокруг него не было ни признака жизни, не слышалось ни одного звука. По-видимому, люди Сен-Пьера погружены были в глубокий сон.

У Карригана не было ясного представления о том, что ему делать дальше. Он бросился вплавь под влиянием какого-то неудержимого порыва, без всякого определенного плана действий, просто надеясь, что он найдет Сен-Пьера в каюте и тогда что-то произойдет. Но под каким предлогом постучать в дверь и разбудить главу Булэнов, он в данный момент не мог придумать. И как только ему пришли в голову эти смущающие мысли, широкая полоса света внезапно прорезала тьму, окутывавшую плоты. Дэвид разом повернулся к источнику неожиданного света. Дверь каюты Сен-Пьера была открыта, и сам он стоял на освещенном изнутри пороге.

По-видимому, глава Булэнов вышел посмотреть на погоду. Дэвид уловил его веселый и довольный голос, когда он заговорил с кем-то, оставшимся в каюте.

— Черно, словно в пекле! — закричал он. — Можно глаз себе выколоть, amante. Но гроза идет на запад. Немного погодя выглянут и звезды.

Он вернулся в каюту, затворив за собой дверь. Ошеломленный Дэвид смотрел в то темное место, где только что был свет. Кого же Сен-Пьер называл возлюбленной? Amante! Он не мог ошибиться. Он отчетливо слышал это слово, которое имело только одно значение. Значит, Мари-Анны не было на судне? Она смеялась над ним и дурачила его заодно с Сен-Пьером. Так они еще хитрее, чем он думал, и в темноте она преспокойно отправилась на плоты к своему мужу! Но какой смысл во всей этой лжи? Какую цель преследовали они, заставляя его думать, что она продолжает оставаться на судне?

Он поднялся на ноги, вытер мокрое от дождя лицо и злобно в темноте усмехнулся. Его великое изумление усиливалось теперь новым чувством, которое заставляло его действовать еще решительнее. Лицемерие его тюремщиков не вызвало в нем ни горечи, ни досады на самого себя. В своей охоте за людьми он учитывал и возможность поражения. Карриган всегда был готов отдать должное победителям. Но для него было бы хорошим лекарством убедиться в том, что Мари-Анна отнюдь не несчастная брошенная жена, а удивительно ловкая притворщица. Зачем только она притворялась и зачем Сен-Пьер затеял эту комедию? Узнать все это было теперь его долгом.

Час тому назад он дал бы руку на отсечение, что ни за что не станет шпионить за женой Сен-Пьера или подслушивать под окнами. А теперь он без всяких угрызений совести приблизился к каюте, потому что сама Мари-Анна своим поведением освободила его от обязанности соблюдать по отношению к ней какую-либо деликатность.

Дождь почти перестал, и в одной из ближайших палаток он услышал чей-то сонный голос. Но он не боялся, что его увидят. Ночь еще долго останется темной, а его босые ноги ступали так бесшумно, что самый тонкий собачий слух не уловил бы его шагов. У самой двери каюты, но так, чтобы не попасться, если ее неожиданно откроют, он остановился и прислушался.