У порога великой тайны - [12]

Прежде чем обнародовать свое открытие, добросовестный Пристли повторил опыт и только после этого выступил с сообщением в Королевском обществе. Он говорил:

— Мне посчастливилось случайно напасть на метод исправления воздуха, испорченного горением, и открыть, по крайней мере, один из исправителей, которыми природа пользуется для этой цели. Это растительность.

Ученое собрание потрясено. Какое удивительное явление природы подглядел этот проповедник из Лидса! Да, это вам не содовая водица, джентльмены!..

И Королевское общество присуждает Пристли редчайшую награду — Большую золотую медаль. Президент общества, вручая награду, взволнованно говорит:

— Отныне мы знаем, что от дуба в лесу до былинки в поле все растения вносят свою долю в поддержание необходимой для всего животного мира чистоты воздуха!..

И вот уже о Пристли заговорили в лондонских гостиных. Некая богатая дама, вдова известного судовладельца, наслушавшись рассказов об опытах проповедника из Лидса, решает испытать на себе действие вновь открытого очистителя воздуха. Возвратясь около полуночи со званого обеда домой, она велит дворецкому тотчас перенести из зимнего сада в ее спальню, которая никогда не проветривается, пять самых больших кадок с тропическими растениями. А наутро вдова просыпается мучимая головной болью и посылает за доктором. Оправившись от недуга, дама спешит с визитами к знакомым и уверяет всех, что этот еретик Пристли плут и обманщик, возможно, наученный самим нечистым. Ведь она, поддавшись нашептываниям сатаны, едва не умерла. Но зато теперь она знает доподлинно, что растения не очищают, а портят воздух!..

В Швеции в те годы жил аптекарский ученик Карл Вильгельм Шееле. Был он на восемь лет моложе Пристли и несравненно беднее весьма небогатого проповедника из Лидса. Карл Шееле и не стремился к обогащению. Он знал одну лишь страсть — химические опыты. Им он посвящал весь свой досуг. Тонкая наблюдательность и неистощимое упорство сочетались у Шееле с умением мастерски вести опыты, умением, которое он развил в себе, просиживая ночи в каморке за колбами и ретортами. Шееле при жизни был мало известен, хотя сделал много важных открытий в химии. Но время верно оценивает истинные таланты. Имя Карла Вильгельма Шееле стоит ныне в ряду выдающихся химиков.

Узнав об удивительных опытах Пристли с мятой, Шееле решил повторить их и проверить. Ему это не стоило большого труда — химик он был лучший, чем Пристли. Вскоре Шееле обнародовал результат. Вывод шведского химика был краток и полностью совпадал с мнением лондонской вдовы: растения не улучшают воздух, а делают его не пригодным для дыхания.

Два добросовестнейших исследователя пришли к противоположным выводам: Пристли доказывает, что растения исправляют воздух, Шееле — что портят. Подобные расхождения в науке вовсе не редкость. Обычно время решает, кто прав, кто вел опыты точнее, кто не ошибся в выводах. А вот спор Шееле с Пристли время разрешило по-иному…

Но прежде — еще об одном, не менее важном открытии, которое Пристли удалось сделать спустя три года после первого.

В 1773 году Пристли оставил свою часовню. Некий лорд Шельберн пригласил его к себе на службу в качестве литературного секретаря. Пристли принял предложение без колебаний: секретарские обязанности отнимали, как он знал, немного времени, но зато ученый получал в свое распоряжение хорошую лабораторию и огромную библиотеку. И была еще надежда — совершить с лордом путешествие по Европе.

В своей новой лаборатории Пристли продолжал изучение различных газов. Вот он занялся пробиркой, содержащей красную окись ртути. Навел на пробирку с помощью зажигательного стекла пучок солнечных лучей. Под действием тепла окись ртути разложилась, выделив какой-то газ. Что же это за газ? Свеча в нем горит необычно ярко… Теперь мыши. Их две. Пристли сажает их под колпак, где заключен таинственный газ. Зверьки проявляют большое оживление, они чувствуют себя лучше, чем в обычном, чистом воздухе. Тогда Пристли решается сам подышать этим газом. О, какие удивительные ощущения: дышится необычайно легко, газ бодрит, прибавляет силы.

— Кто знает, — восклицал потом Пристли, рассказывая об этих ощущениях, — через некоторое время этот чистый воздух, может быть, сделается модным предметом роскоши. До сего времени им наслаждались только две мыши да я.

Пристли не догадывался, что, разлагая окись ртути, открыл он не «предмет роскоши», а газ, поддерживающий жизнь во всех ее проявлениях; газ, без которого немыслимы ни дыхание, ни горение, ни гниение; газ, составляющий пятую часть воздушного океана Земли, входящий в состав воды, горных пород, почвы. В пробирке Пристли выделился тот самый газ, который в наши дни помогает летчикам достигать заоблачных высот, космонавтам высаживаться на Луну, водолазам и подводным охотникам — работать на дне морей; газ, восстанавливающий дыхание и кровообращение у тяжело больных.

Не догадывался Пристли и о том, что он, в сущности, уже имел дело с этим газом в 1771 году. Ведь мята, с помощью которой он сумел очистить под колпаком испорченный воздух, выделяла тот же самый газ, который Пристли получил, нагревая окись ртути.