У ночи тысяча глаз - [104]

С 1934 г. и вплоть до своей смерти Вулрич написал несколько десятков рассказов на темы страха, отчаяния и утраченной любви, действие которых протекало в мире, контролируемом дьявольскими силами. В тридцатые годы он писал исключительно для дешевых журналов типа «Черная маска» или «Еженедельный детектив». Его первый роман-саспенс «Невеста была в черном» («The bride wore Black») положил начало так называемой «черной серии», впоследствии развитой во французских «черных романах» и «черных фильмах». В начале сороковых годов он опубликовал несколько замечательных романов, которые вышли как под его настоящей фамилией, так и под псевдонимами: Уильям Айриш — «Женщина-фантом» («Phantom lady») и «Крайний срок — на рассвете» («Deadline at dawn») — и Джордж Хопли — «У ночи тысяча глаз» («Night Has a Thousand Eyes»). В сороковые и пятидесятые годы было издано громадное число рассказов Вулрича, вышедших как в твердом переплете, так и в мягкой обложке. Многие его рассказы были затем экранизированы или инсценированы в радио- и телепостановках — возможно, самым известным из них оказался снятый Альфредом Хичкоком фильм «Заднее окно».

Несмотря на бешеный финансовый успех и в высшей степени благожелательные отзывы критиков, личная жизнь писателя оставалась поломанной, и когда в 1957 г. умерла его мать, он окончательно пал духом. С той поры и вплоть до своей смерти в 1968 г. он жил в полном одиночестве, написав небольшое количество «рассказов о любви и отчаянии», которые по-прежнему несли на себе магический отпечаток его мастерства, способного заставить похолодеть сердце читателя. Один из его рассказов (правда, так и ненаписанный) имел рабочее название, во многом отражавшее мрачную жизненную позицию писателя: «Сначала ты мечтаешь, потом ты умираешь».

Несмотря на то что Вулрич писал произведения самых различных типов, включая псевдополицейские романы, крутые боевики и прозу на темы оккультизма, в максимальной степени он прославился как мастер чистого саспенса, с устрашающей силой описывая отчаяние людей, бредущих ночью по городским улицам, а также тот страх, который даже в дневное время таится в самой обыденной и привычной обстановке. В его руках даже такие избитые сюжетные ходы, как рассказ о лихорадочных усилиях по спасению невиновного человека от электрического стула или попытках человека, потерявшего память, вернуть свое «Я», звучат с неподдельной человеческой тоской. Мир Вулрича — это беспокойное, подчас жутковатое место, где доминирующими эмоциями оказываются чувства одиночества и страха, а превалирующим действием становится гонка наперегонки со временем и смертью, как, например, в его классических романах-саспенс «Три часа» («Three o'clock») и «Гильотина» («Guillotine»). Наиболее крупные детективные произведения писателя обычно заканчиваются утверждением мысли о невозможности постижения хотя бы мало-мальски упорядоченного хода событий, а рассказы-саспенс завершаются не уничтожением сил зла и рассеиванием страха, а осознанием факта их вечности и вездесущности.

Наиболее типичными местами действия в произведениях Вулрича являются грязные отели, дешевые танцзалы, полуразорившиеся киностудии или мрачные камеры полицейских участков; доминирующей же реальностью в мире писателя почти всегда оказывается Депрессия. Вулрич не имеет равных себе, когда описывает издерганного страхом маленького человека, ютящегося в крохотной комнатенке, без работы, без денег, с голодной женой, грязными детьми и с внутренней тревогой, пожирающей его как рак. Если главный герой Вулрича влюбляется, то его возлюбленная, как правило, исчезает, причем настолько странным образом, что не только он сам не может ее отыскать, но ему даже не удается убедить окружающих в том, что она вообще когда-либо существовала. Или такая классическая ситуация из романов Вулрича: его герой как бы возвращается из небытия (вызванного потерей памяти, наркотиками, гипнозом или еще чем-либо) и затем мало-помалу все больше убеждается в том, что в период своего «помутнения» он совершил убийство или какое-то другое страшное преступление. Полиция у него обычно не выказывает никакого сострадания по отношению к обиженным и угнетенным, ибо по его мнению она является земным аналогом высших злобных сил, которым по своей сути присуще стремление мучить несчастных людей. Единственное, что нам остается в этом кошмарном мире, так это создавать — если удастся — небольшие островки любви и доверия, лишь благодаря которым мы и можем хотя бы ненадолго забыться. Но любовь рано или поздно умирает, тогда как сами возлюбленные продолжают жить, и Вулрич, как никто другой, мастерски описывает постепенную коррозию, разъедающую отношения между двумя людьми.

Несмотря на то что он часто описывал ужасы, которые могут произрастать как из любви, так и из ее отсутствия, в его произведениях встречается не так уж много откровенно негативных персонажей, зато если его герой или героиня любит, ищет любви или находится на грани самоуничтожения, Вулрич обязательно приписывает им какое-нибудь преступление, которое они наверняка совершили. В техническом отношении многие его рассказы попросту ужасны, однако, будучи драматургом абсурда, Вулрич, как никто другой, понимал, что бессмысленный рассказ лучше всего отражает бессмысленный мир. Некоторые из его литературных творений имеют вполне благополучный конец (наступающий, правда, преимущественно благодаря причудливому стечению обстоятельств), однако у него абсолютно нет персонажей, переходящих из одного рассказа в другой, а потому читатель никогда не может заранее сказать, будет новое произведение легким или тяжелым, светлым или мрачным. Именно в этом, пожалуй, кроется одна из причин, почему произведения Вулрича обычно воспринимаются с таким ужасающим чувством тревоги и напряженного ожидания.