У ночи тысяча глаз - [14]

Этель грустно улыбнулась. Жизнь дочери начиналась иначе, чем ее когда-то. Отец Этель к концу жизни совершенно разорился, но перед этим был довольно богатым человеком и жил на широкую ногу. Она привыкла к достатку, но дочь пришлось воспитывать в совершенно иных, можно сказать, спартанских условиях. Бедная девочка постоянно слышала: мы не можем себе этого позволить!

Этель не замечала, чтобы Фредди очень переживала из-за этого. Скорее, это угнетало ее саму, особенно когда Артур водил дочь в дорогие рестораны и магазины. Однажды он купил для Фредерики полную экипировку для верховой езды, но так и не удосужился купить лошадь. Правда, все равно непонятно, где в центре Лондона можно держать эту лошадь.

— А дядя Ральф богат? — напрямик спросила Фредди.

— Не знаю, — пожала плечами Этель, — можешь спросить об этом его самого.

— Ладно, — согласилась девочка и хитро улыбнулась, увидев приближавшегося дядю. Она подождала, пока он сел за руль, и сказала громко, чтобы слышала мать: — Дядя Ральф, я хотела спросить…

— Фредерика! — прошипела Этель.

Ральф перевел вопрошающий взгляд с матери на дочь, а она продолжала невинным голосом:

— Можно ли открыть окно?

— Конечно.

Ральф еще раз недоуменно посмотрел на Этель.

Ей очень хотелось отшлепать милую дочурку.

— Возникли проблемы? — не выдержал Ральф.

— Нет, все в порядке, — заверила его Этель.

— Ладно, если так, — произнес он, не переставая пристально смотреть на нее холодными серыми глазами.

Однако Фредди не унималась.

— Мама боялась, что мы сели не в ту машину, — сообщила она дяде.

— Не в ту машину? — переспросил Ральф.

Этель метала грозные взгляды в сторону дочери, но та словно ничего не замечала.

— Она думала, что у тебя зеленая машина.

Стало тихо. Взгляды Этель и Ральфа встретились в зеркале.

— Да. Была такая машина, но очень давно, — почти весело ответил он.

Этель отвела взгляд. Меньше всего на свете она хотела бы, чтобы Ральф знал или хотя бы догадывался, что она все, все помнит.

— А сколько времени прошло с тех пор, как вы с мамой познакомились? — продолжала засыпать вопросами дядю Фредерика.

— В сентябре будет пятнадцать лет, — не задумываясь, ответил он.

Этель охватило смешанное чувство. Да, это он помнит. Но вспоминает ли хотя бы изредка о том, что произошло дальше?

— Ого, так давно! — воскликнула Фредди.

Для нее, безусловно, события пятнадцатилетней давности были такой же седой историей, как Потоп или падение Трои. Она вздохнула и неожиданно спросила:

— После того как мама развелась с отцом, вы уже не могли встречаться? Ведь вы как брат должны были стать на его сторону.

— Фредди! — Этель уже не шипела, а рычала. — Может, ты наведешь порядок в своей головке, прежде чем задавать нелепые вопросы? Договорились?

Этель сердилась редко, и Фредди почувствовала, что пора остановиться.

— Хорошо, — проговорила она покорно.

Все могло бы этим и закончиться. Но тут вмешался Ральф:

— Фредерика может задавать любые вопросы. — Он решительно встал на защиту прав племянницы знать все о семье Макартур и спокойно, явно не считая разговор, начатый девочкой, неприличным, объяснил ей: — Я действительно оказался в ложном положении. Если бы твой отец не был моим братом, я бы никогда не расстался с твоей матерью.

Этель едва сдержалась, чтобы не крикнуть «Лжец!». Ей захотелось наброситься на него с кулаками и бить, пока его тело не почувствует боль, такую же, как испытала когда-то ее душа.

Женщина забилась в уголок мягкого сиденья, сжав кулаки, пытаясь не выдать бушевавшую в ней ярость. Она отвернулась к окну, за которым мелькали пейзажи Корнуолла, и, казалось, ей больше не было дела до Ральфа и Фредди.

А они тем временем говорили о предстоящих похоронах. Ральф рассказывал, как будет проходить церемония и как девочке надлежит вести себя.

Судя по тому, как легко ему удалось найти нужную интонацию, можно было подумать, что он всю жизнь только тем и занимался, что говорил с детьми на такие сложные темы, или же являлся крупным специалистом в области детской психологии. Этель не без удивления про себя отметила это, но вслух ничего не сказала. И вообще не проронила ни звука, пока они не добрались до гостиницы в Сент-Ивз. Сразу после регистрации Фредди побежала в зал игровых автоматов, а Этель и Ральф пошли в гостиную пить чай.

— Фредерика очень напоминает тебя в восемнадцать лет, — задумчиво улыбнулся Ральф.

— Но, насколько я помню, я не была такой бестактной, — отозвалась Этель.

— Не уверен. Насколько я помню, ты была довольно прямолинейна.

Лукавая улыбка не сходила с лица Ральфа, и Этель поняла, что продолжение этого разговора могло бы увести их в нежелательную для нее сторону. Она решила резко поменять тему.

— Когда закончится церемония?

Ральф пожал плечами:

— Что-то около полудня, я полагаю. Не беспокойся, я позабочусь о Фредди.

Этель и не беспокоилась, она уже поняла, что в таких делах на него можно полностью положиться.

— Как на нее это может подействовать? — спросил Ральф.

— Трудно сказать. У нее всегда было какое-то двойственное чувство по отношению к Артуру.

— Неудивительно, ты в течение десяти лет старалась держать его подальше от дочери. Конечно, у тебя могли быть на это свои причины.