У незримой границы - [20]

Вскоре Харис убедился, что Граф пользовался авторитетом. Он имел уже третью судимость за кражи. Был из Вильнюса, но перед последним арестом жил в Риге и довольно бойко изъяснялся по-латышски. То, что он заступился за Хариса, сыграло свою роль; юношу оставили в покое. Однако чем дальше, тем лучше понимал он, что Граф поступил так не просто из сочувствия, но с намерением впоследствии, после освобождения, использовать Хариса на воле.

Поэтому, отбыв наказание, Харис уехал из Риги и поселился в отдаленном уголке Латвии. Тут он устроился на работу, решив забыть прошлое; здесь встретился с Лигой. Жизнь потекла спокойно.

Но однажды на улице его остановил Эдвин — парень, отбывавший срок вместе с Харисом. Эдвин передал привет от Графа и напомнил, что шеф не любит, когда начинают валять дурака. По словам Эдвина, Граф советовал Харису почитать на досуге кое-какие книжки, хотя бы «Записки Серого Волка» Ахто Леви и «Калину красную» Шукшина, для того, чтобы понять, какая судьба может постигнуть и его самого, и Лигу. Записки Ахто Леви Харис читал, и расправа бандитов с Сирьи не исчезала из его памяти; «Калина красная» ему не попадалась, но достаточно было и фильма: картину он видел.

Почему он не пошел тогда в милицию и не рассказал обо всем сам? Боялся? Другого объяснения Харис найти не мог.

Они с Эдвином стали работать на одном комбинате, где тот был шофером грузовика, так что никого не удивляло, если их часто видели вместе. Эдвин заблаговременно подыскал объекты для взлома — остальное было, как говорится, делом техники. Некоторое время работа шла как по маслу, однако две недели назад приехал сам Граф, чтобы лично участвовать в ограблении комиссионного магазина: там были товары, представлявшие для него особый интерес, — он коллекционировал хрусталь. Взлом прошел гладко, но, когда Граф уже собрался в обратный путь, к нему неожиданно привязался дежурный по станции. Потребовал документы. Пришлось бросить чемодан с вещами и дать тягу. Харис был свидетелем происшедшего: в тот момент он стоял снаружи, и уложенные в сумку хрустальные вазы еще находились у него в руках. Лишившись чемодана, вазы Граф потом все-таки увез с собой. Из города ему удалось выбраться незамеченным.

Но Хариса чем дальше, тем больше беспокоила мысль о том, что брошенный чемодан наведет милицию на след, а документы Графа, хотя и липовые, все же смогут указать правильный путь…

В Вильнюс направили инспекторов Целмса и Эглитиса. На месте им дали в помощь участкового инспектора. Пранис Ланкутис, по кличке Граф, был, как оказалось, хорошо знаком литовской милиции.

Все трое стали поджидать Ланкутиса в засаде. Прошел день, минула ночь — Граф не появлялся. Почуял опасность? Правда, соседи утверждали, что он часто и надолго исчезает из дома: по его словам, на его беспокойной работе приходилось то и дело выезжать в командировки. Решили ждать дальше.

На следующий день Ланкутис тоже не показался. Но когда наступила полночь, в двери осторожно повернулся ключ. В комнате стояла темнота. Вошедший включил свет — и тут же услышал приказание: «Не двигаться!» Инстинкт самосохранения сработал, рука сама собой скользнула в карман, однако в следующее мгновение оказавшийся на полу Граф понял, что сопротивление бесполезно. Из его кармана Целмс извлек заряженный пистолет. Для верности на Графа надели наручники. Тогда он решил изобразить возмущение:

— На каком основании врываетесь в чужую квартиру? Без прокурора я с вами и разговаривать не стану, не теряйте времени понапрасну.

— Об этом мы позаботились. Ознакомьтесь с санкцией прокурора на ваш арест и с постановлением об обыске квартиры.

При обыске обнаружили украденные из комиссионного магазина хрустальные вазы. Собственно, их даже не пришлось искать: они красовались на полках секции, словно в витрине. Хотя с точки зрения реализации хрусталь был не самым удобным товаром, страсть коллекционера на этот раз одержала верх над деловыми соображениями.

Тем не менее Ланкутис решил не сдаваться так просто. На допросе он отрицал все. О кражах ему ничего не известно, выдвинутые против него обвинения просто смехотворны, а следователю лучше было бы заняться писанием фантастических рассказиков. Вещи? Ну и что же? Просто-напросто его знакомая Раме попросила его продать кое-что из ее имущества; в этом нет ничего преступного. Почему убежал от дежурного по станции? Тот выглядел немного не в себе, а от таких лучше держаться подальше. Документы. Нашел на улице и не успел сдать в стол находок. Пистолет? Он и сам удивлен, потому что купил его за пол-литра у какого-то забулдыги, полагая, что это импортная зажигалка…

Вечером, когда пляж опустел, компания отправилась в Ригу. Обосновались в кафе «Кристина». Магнитофон проигрывал «Странный вечер» Раймонда Паулса. Харис с Лигой танцевали. Эдвин такого времяпрепровождения не признавал, и они с Хелгой пили кофе с бальзамом. Эдвин, ухмыльнувшись, громко сказал Хелге:

— А здорово эти втюрились друг в друга! Прямо Ромео и Офелия!

Хелга промолчала. Объяснять Эдвину, что у Ромео с Офелией нет ничего общего, кроме разве их автора, вряд ли стоило: до утра он все равно забыл бы. Не хотелось Хелге продолжать этот разговор еще и потому, что Харис и Лига выглядели счастливыми и было завидно и грустно. Скоро их свадьба. И для них начнется другая жизнь…