У нас в Кибертонии - [6]

Придерживая шпагу, Тирляля спрыгнул в сад. Скорей туда, к этому ненасытному чудовищу! Он покажет ему, на что способен Дон Кибертон! Но что это? Кибернетическая черепаха? Она мчится наперерез, высунув ядовитое жало?

Тем хуже для нее, придется принять решительные ме…

В следующее мгновение Тирляля взлетел на дерево, а черепаха с ходу врезалась в ствол. Удар не произвел на нее ни малейшего впечатления, – она отползла в сторону и прилегла, всем видом показывая, что спешить ей некуда.

Тирляля сжал кулаки. Эта скотина из нержавеющей стали весила не меньше хорошего быка! Тракатан, наверное, давится от смеха, глядя в щелочку на незадачливого тореадора… Тореадора? А почему бы в самом деле не устроить маленькую корриду? «О-гей! О-ляля!..» Тирляля снял рубаху, нацепил ее на кончик шпаги и мягко соскочил наземь. Вытянув клинок, пританцовывая, он медленно приближался к черепахе.

– Ну, моя милая, торро! Будь же умницей, ну!

Глазки черепахи налились ртутью, но она не спешила с атакой. Под ее панцирем раздавались громкие щелчки – это счетно-решающее устройство тщетно пыталось разгадать замысел человека.

Наконец зверь рванулся и пронесся мимо, ослепленный на момент плотной тканью. Тирляля, лавируя между деревьями, побежал туда, где сверкала полоска воды. Через двадцать шагов атака повторилась, и снова Тирляля отвел смерть движением руки. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону – и черепаха с разгону бултыхнулась в бассейн, распугивая маленьких крокодильчиков.

Машина заработала в ответ с удвоенной силой, черные раструбы со свистом пожирали воздух, и Тирляле показалось, что сейчас они проглотят Айю, его, всех. Широко расставив ноги, чтобы не упасть под напором ветра, он рубил какие-то кабели, шланги, провода; они корчились, как обезглавленные змеи, извивались в предсмертных судорогах, но машина по-прежнему свистела, грохотали невидимые моторы, и Тирляля рубил прямо; вкось, наотмашь, пока не услышал спокойный голос профессора: «Остановитесь, Дон Кибертон, вы победили».

Тирляля вложил шпагу в ножны. В саду стояла звенящая тишина. Запыхавшиеся кибертонцы с опаской ходили вокруг умирающей машины. Она была раскалена и тихонько потрескивала. Кибертонцам очень хотелось выразить свое негодование, но их инструменты остались на площади, и они молча направились к дому Тракатана.

Профессор долго стучал в холодную стальную дверь. Никто и не думал открывать. Тогда за дело взялись ассистенты. Дверь под их кулаками заходила ходуном.

– Открывай, лишенный слуха! Открывай, не знающий нотной грамоты!

Наконец что-то лязгнуло, заскрежетало, и на пороге появился Тракатан. Он был в халате и мягких домашних туфлях.

– Чем могу служить?

– Вы преступник, – выступил вперед профессор. – Вас надо судить.

– Так вы по делу? – поднял бровь Тракатан. – Деловые разговоры я привык вести после обеда. Но для коллеги можно сделать исключение. Прошу вытереть ноги и идти за мной.

В гостиной находились Грауэн и оба его помощника. Владелец балагана был предельно бледен и от этого еще больше напоминал мертвеца.

– Эти люди – ваши сообщники? – спросил профессор.

– Я прошу коллегу выбирать выражения, – процедил Тракатан. – И вообще, прежде чем отвечать на ваши вопросы, я сам хотел бы вое о чем спросить. Во-первых, на каком основании вы врываетесь в чужой сад? Во-вторых, по какому праву вы портите чужое имущество? В-третьих, где это видано являться в приличный дом в таком виде? – Тут он показал на голого по пояс Тирлялю.

– Разрешите, профессор, я исполню ему сейчас такую серенаду!.. – взмолился один из ассистентов, но Сурдинка остановил его укоризненным взглядом.

– Тракатан, – сказал Сурдинка, – на все ваши вопросы ответит суд, перед которым вы и ваши друзья предстанете завтра. А пока… граждане, в самом деле, что делать с ними пока?

Кибертонцы взволнованно загудели.

– Я читал в иностранной книжке, – сказал один, – про дом, из которого нельзя убежать. Там на окнах решетки и ходят сторожа.

– Нет, – поморщились остальные, – это ненадежно. Решетку можно распилить, сторожа обмануть.

– Что если до самого суда показывать им музыкальные кинокомедии? – предложил второй. – Они так засмотрятся, что не смогут оторваться.

– Нет, – поморщились остальные, – это тоже плохо. У киномеханика может что-то испортиться, тут они и сбегут.

– Лучше всего, – сказал третий, – взять с них честное слово. Только так мы будем иметь сто процентов гарантии.

– Правильно! – воскликнули кибертонцы. – Как мы раньше не додумались! Возьмем с них честное слово, тут уж они никуда не денутся.

– Тракатан, – сказал Сурдинка, – даете ли вы честное слово прийти завтра в двенадцать часов дня на Центральную площадь и сесть на скамью подсудимых?

– Даю! – быстро ответил Тракатан.

– А вы, господин Грауэн, – обратился Сурдинка к балаганщику, – даете ли вы честное слово быть там же и в то же время с вашими людьми?

– О, конечно! – расцвел владелец балагана, – Как это у вас говорится: не дал слова – крепись, а дал – беги… Пардон, я немножко забыл эту прекрасную пословицу.

– Итак, до завтра! – подвел итог профессор, и кибертонцы, довольные своей предусмотрительностью, покинули усадьбу Тракатана.