У любви под прицелом - [33]

— Как только мы его взяли, первое, что я посоветовала этому ублюдку, так это запасаться вазелином. — По мере того как рассказ Лу приближался к развязке, ее голос наполнялся горечью и какой-то безысходностью. Майклу это очень не нравилось. Это было так на нее непохоже. — А он рассмеялся мне в лицо, нагло заявив, что дело не дойдет даже до суда. Я сообщила ему, что у нас есть доказательства его причастности к убийству Шеридана. Он не стал этого отрицать. Сказал, что в этом и заключается его миссия. Что он спец по внедрению в организации подобного рода, как террористические группировки, где человеческие жизни — это порой цена свободы. Я сказала, что этот номер «борца за правое дело, где потери неизбежны» у него не пройдет. И привела ему факты, подтверждающие, что он только обставил все, как теракт, а на самом деле устранил сообщника, который оказался замешанным в махинации с военными контрактами и который в дальнейшем мог вывести на него. Броуди ответил, что это еще нужно доказать, как и его сексуальные отношения с малолетними детьми. Я тут же заверила ублюдка, что желающие дать показания найдутся, а он уточнил: «Да, но не нашему правительству, а своему!» А что это меняет? — спросила я. И он опять рассмеялся. Знаешь, Майкл, он вообще вел себя как-то излишне самоуверенно. Но я поняла причину, лишь когда в гостиничном номере появился Рауль Ламберт из разведки и стал расстегивать наручники на Броуди. Конечно, я попыталась протестовать, но он заткнул мне рот, сказав: «Я делаю то же, что и вы: подчиняюсь приказу. Нужно было сразу его пристрелить, когда взяли, а теперь ваша миссия завершена, в силу вступают наши законы».

— Броуди оказался двойным агентом, — заключил Майкл.

— Да. Когда я об этом узнала, то все встало на свои места. Стало ясно, почему он держался так спокойно, я бы даже сказала, нахально, знал, что в Парагвае ему ничто не грозит. Но наше ведомство и мой босс оказались на высоте. Я получила приказ доставить мерзавца живым или мертвым в Штаты. В тот момент, когда мы брали Броуди, я вспомнила о его могущественных покровителях и подумала, что второй вариант намного предпочтительнее. — Лу со значением посмотрела на Майкла. — Во всяком случае, в моем отчете было сказано, что с моей стороны это была самозащита. Это подтвердил мой напарник. Потом было служебное расследование, детектор лжи, заключение экспертной комиссии с рекомендациями о прохождении курса реабилитации у психолога. И мой рапорт об отставке.

Майкл знал, что меньше всего Лу сейчас нужно его сочувствие. Она не примет его. Не поймет, если он бросится к ней с нежной заботливостью, и скорее испугается, чем обрадуется. И тогда он просто сказал то, что думал, и то, что должен был сказать:

— Ты все сделала правильно, Лу. В таких случаях либо подчиняются правилам игры, либо подают в отставку.

— Правильно или нет, но мне с этим жить, Майкл, — звенящим от напряжения голосом произнесла Лу.

Майклу был известен единственный способ помочь ей расслабиться. Он провел горячей ладонью по атласной коже и обрадовался, когда Лу затрепетала.

— Иди ко мне.

Лу посмотрела на него с недоверчивым удивлением.

— Неужели начинается второй раунд?

— Похоже, что так. — Майкл перевернул ее на живот, провел языком по первой букве тату: — Мм, какой отличный лейбл. Я от него без ума.

— Да, тебе повезло, — оглянулась она со слабой улыбкой.

— А сейчас мне повезет ее больше. Держись, детка, впереди у нас долгий путь!

Вскоре Лу поняла, что предостережение не было пустой угрозой. Лу сбилась со счета своих и его оргазмов. Майкл то полностью подчинял ее себе, не давая подняться и только посмеиваясь над ее усилиями вырваться, то, лежа на спине, сажал ее на себя верхом, предоставляя полную свободу действия. Все чувства Лу обострились. Каждое прикосновение Майкла заставляло ее стонать от удовольствия. Пик еще не был достигнут, но был уже близок, и они совершали это восхождение вместе.

Когда все завершилось, она встала, надела его рубашку и подошла к окну. Что-то изменилось в ней в эту минуту, окончательно, навсегда. Лу вдруг почувствовала, что хочет быть женщиной, просто женщиной. Нет, не просто, а любимой счастливой женщиной… Ей захотелось неожиданных подарков, ужинов при свечах, совместных путешествий, захотелось засыпать и просыпаться каждую ночь с Майклом, одним-единственным мужчиной, прижиматься к его сильному плечу… Нет, конечно, полностью от своих привычек она не откажется. Стабильность, плавно переходящая в рутину, быстро убивает ростки любви. Уж ей-то известно, что во время шторма эмоция ярче. Но с этим у них как раз все в порядке… и штормов хватает, и ярких эмоций, и секс, какой редко бывает в жизни… дело за малым… создать обычную американскую семью — лужайка перед домом, шустрая дочка с серыми глазами, собака — баловень семейства… как в «Правдивой лжи» с Шварценеггером и Ли Кертис, к примеру!..

А Майкл Хантер в эту минуту расслабленно любовался Лу и размышлял о том, что, наверное, в сердце каждого мужчины хранится образ собственной женщины, одетой в его рубашку на голое тело. Хрупкое тело, обернутое в кусок плотной материи с висящими плечами и жестким воротом, топорщащимся на беззащитно выпирающих ключицах. Вот они, последствия утреннего секса. Вот то, чего он всегда избегал. Сейчас, в звенящем белом пространстве, пронзенном золотыми нитями света, Лу казалась ему неземным созданием, и Майкл понял, что отныне и навсегда этот образ в его памяти будет принадлежать именно этой женщине. Этой, и никакой другой…