У кладезя бездны. Часть 1 - [101]

Рейс был коротким, буквально пара — тройка часов и ты уже в Каире. Она лихорадочно размышляла, что ей делать.

У нее не было определенных политических пристрастий и ее нельзя было признать горячей поклонницей романовской России, скорее наоборот. Она не испытывала к ней и ненависти, как многие в высшем свете Великобритании. Она знала, что в России не все хорошо со свободой слова, демократией и правами человека, что люди там не имеют права избирать власть, а Государственная дума в отличие от британского Парламента является чисто совещательным органом и Его Величество имеет право принять решение независимо от того, какое решение примет Дума и не давать никаких объяснений по своему решению. Знала она и то, что Россия оккупировала весь Ближний Восток и подавляет местное население. Однако она несколько раз летала с пересадками в Санкт-Петербурге и Константинополе и не заметила никаких признаков того, что люди чем-то недовольны. Полиции почти не было видно, были военные, они возвращались гражданскими рейсами, их часто встречали подружки и целые семьи. Торговали магазины, люди занимались своими делами, было много такси, которые здесь назывались «мотор» или «извозчик». Единственно, что свидетельствовало о диктатуре — в аэропортах были большие портреты Царствующего Государя в полный рост: в Санкт-Петербургском в церемониальной форме, а в Константинопольском — в военной форме с наградами и знаками отличия, которых было на удивление мало. Русский Император показался ей на удивление молодым, но в то же время по-мужски привлекательным, чего нельзя было сказать ни об одном британском или североамериканском политике. В нем, даже изображенном на портрете чувствовалась мужская сила и непреклонность — и в то же время почти не чувствовалось некоей торжественности. Ореола власти. Крис заметила, что никто кроме военных не обращает внимания на эти портреты — висят себе и висят…

Она проглотила легкий обед, почти не чувствуя вкуса.

Что делать? Она знала, что генерал Абубакар Тимур решением Государственного департамента САСШ признан террористом — а вот Великобритания воздержалась от такого шага. В Российской же Империи генерал Тимур был объявлен вне закона, то есть любой мог безнаказанно его убить, и за это не было бы никакого наказания, убийцу даже наградили бы. Она не могла поверить, что в двадцать первом веке такое возможно — но по опыту работу в Персии знала, что такое в России и на подконтрольных ей территориях есть.

Она должна была принять решение. Как американка — или как англичанка.

Но если как англичанка — неужели она должна просто пройти мимо?

Она вспомнила работу в Персии. Русские не слишком охотно пускали фотокорреспондентов на места происшествий, объясняя это заботой об их же безопасности. Их вывозили только группами и на специальных автобусах с бронированием, каждый такой автобус сопровождали казаки. Снимать можно было только то, что разрешат русские. Но она прекрасно помнила кошмар на месте разрушенного взрывом кафе… русские потом объяснили, что здесь собирались женщины не желающие носить чадру. И ели рыбу, которая запрещена, потому что в хребте есть косточка, похожая на крест. Дорогой рыбный ресторан. Крис просто поверить не могла, что из-за этого кто-то способен убить четырнадцать человек.

Так ничего окончательно и не решив, Крис отложила решение на потом. В Каире — она позвонит в американское посольство и сообщит о том, что видела. А потом — вероятно, сделает репортаж.

Увы… Крис была честной. Не искательницей приключений и чужих состояний. Если бы она не была такой — она бы вероятно вспомнила про полмиллиона золотых рублей: сумма, положенная в любой приличный банк мира и дающая возможность неплохо жить на проценты. И даже сто тысяч золотых рублей — это цена небольшой квартиры в центре Лондона. Если бы она приняла решение позвонить в русское посольство — скорее всего особая антитеррористическая группа безопасности с авианосца «Адмирал Колчак» или охраняющий русское посольство отряд морской пехоты решили бы проблему в двадцать четыре часа. И не было бы ничего того, что произошло потом. Египет разразился бы парой гневных дипломатических нот, прогрессивная журналистика всего мира заклеймила бы кровавую романовскую диктатуру и русскую военщину, посягнувшую на суверенитет независимого Египта, а с Крис встретились бы тихие и незаметные люди, которые спросили бы ее, каким образом она желает получить вознаграждение.

Но увы…

Самолет уже разворачивался над «Каиром-Запад», главным аэродромом столицы Египта и одновременно базой ВВС Египта. Крис украдкой глянула на подозрительного мужчину — и с ужасом заметила, что он снял очки и в упор смотрит на нее.

Усилием воли, она заставила себя отвести взгляд в сторону…

28 мая 2014 года Каир, Египет

Каир встретил ее послеполуденной жарой, клонящимся к закату солнцем, заливающим огромный город и красиво играющим на шпилях минаретов и остеклении небоскребов, служащими из аэропорта, каждый из которых говорил по-английски: английский язык здесь был государственным даже после ухода англичан. А так же пылью, полом, по которому влажная тряпка не проходила, по меньшей мере, сутки, мешками с мусором, сложными прямо на виду у пассажиров, жандармами, держащими автоматы с примкнутыми блестящими начищенным серебром штыками — и крысами. Самыми настоящими крысами — серыми, наглыми, упитанными. Они деловито копошились в мешках в поисках съестного, не обращая внимания на людей — и служащие аэропорта тоже не обращали на них внимания. Крис всю передернуло от омерзения — но она понимала, что Египет не относится к цивилизованным странам и ожидать можно всякого.