У каждого свой путь - [23]

— Ты чего?

Он откровенно сказал:

— Я так хочу поцеловать тебя. Наверное, нам надо разбегаться по домам…

Маринка опустила голову и шепотом спросила:

— Почему нельзя? — Подняла руку и робко провела ладонью по его щеке. Удивленно рассмеялась: — Кожа мягкая, а я думала, что ты колючий, как еж!

Он грустно рассмеялся:

— Ребенок ты еще! Вот почему нельзя!

Маринка обиделась:

— Ребенок, ребенок! Сколько можно? Мне шестнадцать. Я даже паспорт имею! — Не понимая, что дразнит, положила ладони ему на грудь и уткнувшись в них, попросила: — Поцелуй меня. Меня еще никто не целовал. Я хочу, чтобы это был ты…

У Степанова от слов Марины похолодели ноги и руки. По спине пронесся озноб. Он с трудом вздохнул, а потом медленно поднял руку и приподнял девичий подбородок. Наклонился, легонько тронув алые губы. Густые шелковистые усы мягко коснулись ее кожи. Мужчина все крепче прижимал ее к себе и все крепче целовал. Она отвечала, почти задохнувшись в его руках. Тонкие пальцы запутались в густых кудрях на затылке. Его ладони пробегали по ее спине вызывая в душе что-то странное. Хотелось раствориться в нем без остатка…

Саша понял, что теряет голову. С трудом отстранился и отошел. Вытащил сигареты. С трудом зажег спичку, сломав перед этим штук пять. Его трясло и он не хотел, чтоб она почувствовала, что с ним происходит. Маринка без сил прислонилась к дубу. К его счастью, она и сама минут пять не в силах была произнести ни слова. За это время он взял себя в руки. Девушка тихо сказала:

— Мне не хочется уходить. Я бы могла простоять под этим дубом целую ночь. Лишь бы ты был рядом.

Он подумал, что и сам не хотел бы никуда ее отпускать, но вслух произнес:

— Что скажут твои родители? Не стоит их огорчать. Мы завтра встретимся. Давай, я провожу тебя.

Обняв за плечи, повел к дому. Маринка прижалась к его груди головой и всю дорогу слушала бешеный стук его сердца. У самой сердце билось точно так же. Саша поцеловал ее возле калитки. Марина чуть помедлила. Уходить не хотелось, а затем медленно направилась к дому. Оглянулась на крылечке. Он дождался, когда за ней закроется дверь и тяжело вздохнув, направился в часть.

В мужском общежитии университета имени Абд аль-Азиза в Джидде в это самое время не спал молодой араб. Звали его Усама бен Ладен. Сын саудовского миллиардера, к этому времени уже почившему. Он был семнадцатым ребенком в семье. Рос в религиозной атмосфере и сам к двадцати одному году стал ярым поборником ислама. В сезон хаджа в доме его отца останавливалось множество паломников и среди них лидеры мусульманского движения, такие, как Раббани. С шестнадцати лет он писал стихи и с удовольствием декламировал их тем, кто появлялся в поле его зрения, привлекая на свою сторону. Он блестяще знал Коран и все, кто был рядом восхищались его преданностью и любовью к исламу.

На дворе была глухая ночь, но смутные мысли бродили в голове юноши. В этом году он наконец-то заканчивал университет по специальности строительного менеджера. Будущая специальность была совсем не по душе горячему арабу. Хотя он старательно изучал компьютер и все дисциплины. Его больше привлекала идея создания конфедерации мусульманских государств, так называемый “Исламский интернационал”.

Очень часто он собирал вокруг себя студентов-сокурсников и декламировал свои опусы, посвященные одному идолу — созданию исламского государства от моря до моря.

Юрий не спал. Сидел на диване в комнате. Юное девичье личико не выходило у него из головы. Посмотрел на расстроенное лицо приятеля, прислонившегося спиной к косяку и молча глядевшего на него. Все поняв, сказал без улыбки:

— Влюбился? Не мудрено. Марина пока не осознает своей красоты и не избалована вниманием. Она чиста и бесхитростна. Если она тебя полюбит, трудно вам будет.

— Почему?

— Разница в возрасте! Не думаю, что ее родители будут радоваться: их шестнадцатилетняя дочь встречается со взрослым мужиком. Пойми меня правильно и не обижайся. Это деревня, люди здесь старой закалки. Я на твоей стороне. Потребуется помощь, говори!

Саша повесил куртку. Скинул полуботинки у порога. Сел возле стола на табуретку и посмотрел на Лозового через проем в дощатой крашеной перегородке:

— Юр, знаешь, вот мы с тобой взрослые мужики. Баб уже и ты и я знавали не раз. Веришь или нет, ни разу даже мысли не возникало жениться. А тут… Будь ей восемнадцать и дня бы не стал ждать — сделал предложение и расписался. От одного ее прикосновения в дрожь кидает. Маринка попросила поцеловать ее и что… Я едва голову не потерял, только чуть дотронувшись до губ! Знаешь, а она малиной и солнцем пахнет. Пропитана этим духом.

Лозовой присвистнул, удивленно глядя на приятеля:

— Это уже слишком серьезно! Как говорит мой папаша: тушите свет!

Маринка, не включая свет в доме, осторожно прокралась в свою спальню. Зажгла бра на стене и посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась собственному отражению, дотронулась кончиком пальца до губ. Провела по подбородку и щекам. Прикрыв глаза, радостно улыбнулась. Розовый язычок лизнул нижнюю губу и скрылся за белыми ровными зубами. Девушка быстро разделась и выключила свет, чтоб не привлекать внимания родителей. Но долго не могла заснуть, все еще чувствуя на плечах и спине сильные руки. Вспоминала прикосновение его губ и усов. С этими мыслями и заснула, продолжая улыбаться во сне.