У каждого свои секреты - [15]

Каждый вечер по возвращении в гостиницу она обнаруживала, что он ждет ее, чтобы отвезти сфотографировать места, так или иначе связанные с фабрикой Фаберже. Он провел для нее целое исследование: нашел магазины, где продавались изделия фабрики, дома, где жили родственники Фаберже, анекдоты про яйца и тому подобное. Поначалу, когда он принес ей первую порцию информации, Элли пыталась протестовать:

— Все это великолепно, но я не могу допустить, чтобы ты тратил столько времени. Это же часть моей работы.

— Ты просишь не помогать тебе? — спокойно уточнил Дрейк.

— Нет, конечно, — тут же пошла на попятную Элли. — Но у тебя и без того полно забот... — В надежде, что он возразит, она добавила: — И более важных дел.

Искоса поглядывая на него, она размышляла, привлекает ли его физически. Скорей всего, да, но сказать наверняка нельзя, настолько он загадочен. Его холодность интриговала ее. Особенно теперь, когда она знала, что он способен на глубокие чувства, хоть и видела всего лишь его ярость. Она больше не выводила Дрейка из себя своими вызывающими туалетами, но иногда пыталась поддразнить, чтобы знать, насколько далеко с ним позволительно зайти. Из головы у нее никак не шел его яростный поцелуй, и она остро желала его повторения. Однако Дрейк никак не хотел попадаться на ее хитрости. Казалось, он видит ее насквозь.

Редко ей встречались столь скрытные люди. Большинство мужчин любят поговорить о себе, но о Дрейке даже через две недели знакомства она знала немногим больше, чем в первый день. Правда, ему тоже не много удалось выведать о ней. И даже не потому, что он не интересовался, как раз наоборот. Он неплохо скрывал свою заинтересованность, задавая самые невинные вопросы в надежде, что они загонят ее в тупик. Элли не сомневалась, что Дрейк не забыл о своих подозрениях по поводу причин ее визита в Москву. Периодически она пыталась заставить его поверить, что все дело в детских книжках: притворялась, что ее осенила какая-то идея, срочно записывала ее или неожиданно напускала на себя мечтательное выражение при виде местечка, которое можно было бы использовать в очередной книге.

Сейчас Дрейк ограничился словами:

— Мне это нравится. Мои изыскания так отличаются от того, чем я занимаюсь в банке...

Они шли по улице, с которой начинался один из бульваров, словно подкова опоясывавших городской центр, а послеполуденное солнце светило в спины.

— Ты знаешь, куда тебя пошлют в следующий раз? — лениво поинтересовалась Элли.

— Нет, я решу по приезде в Лондон.

— Решишь? — Ее брови удивленно приподнялись. — У тебя есть выбор?

Дрейк слегка нахмурился, затем пожал плечами.

— Обычно мы открываем свои филиалы сразу в нескольких регионах.

Элли подумала, что ей еще не приходилось слышать столь самонадеянных ответов от рядовых клерков, и сделала себе мысленную пометку: не забыть расспросить своего босса о Дрейке поподробнее, когда в следующий раз позвонит ему с очередным отчетом о работе.

— А ты? — спросил Дрейк. — Ты знаешь, куда поедешь в следующий раз?

— Конечно. В Америку, чтобы кое-что доделать по этому диску. В Штатах огромное количество яиц Фаберже. Даже больше, чем в России.

— А где конкретно?

— Несколько штук в Нью-Йорке, еще несколько в Вашингтоне и Новом Орлеане. Три яйца в Музее изящных искусств в Ричмонде и еще три в Балтиморе. И, кроме того, энное количество рассредоточено по частным коллекциям.

Наконец они нашли то, что искали, в Большом Кисельном переулке. Живописное трехэтажное кирпичное здание восемнадцатого века, крышу над входом которого некогда венчал двуглавый орел. Именно здесь располагался первый в Москве магазин Фаберже, открытый в 1887 году. Фотографируя его, Элли представляла себе подъезжающие ко входу экипажи, богато одетых господ, приобретающих великолепные изящные украшения. Конечно, магазина уже давно не было, так же как и самой фабрики, и вдоль дороги стояли машины, а не величественные экипажи.

В поисках наилучшего ракурса Элли, взглянув через плечо, сошла с тротуара. Яростно загудел автомобильный клаксон, и Дрейк рывком затащил ее обратно на тротуар.

— Но дорога была пуста! — воскликнула Элли.

— Ты посмотрела не в ту сторону.

— Ах, конечно. Я все время забываю, что здесь правостороннее движение.

— Такая забывчивость может обернуться страшной бедой, — мрачно заметил он.

Он все еще прижимал ее к себе, и Элли была вынуждена признать, что по меньшей мере не возражает. Приподняв голову, она кокетливо улыбнулась.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с тобой за спасенную жизнь.

Она ожидала, что он рассмеется, может быть, ответит ей что-нибудь в таком же духе, как сделал бы любой на его месте, но он всего лишь коротко бросил:

— Ты преувеличиваешь.

— Машина могла сбить меня, — настаивала Элли. — Ты спас меня, возможно, даже от худшей участи, чем смерть.

Неожиданно Дрейк резко побледнел и сильно сжал ее руку, но буквально через секунду отпустил.

— Какое глупое замечание. — При этом его голос стал каким-то чужим, далеким. — Ты закончила здесь? Тогда пошли.

Элли не тронулась с места.

— Ой!

— В чем дело?

— Просто я порезалась об лед, которым ты меня окружил.