У каждого пациента своя история - [102]

Если бы моя сестра умерла в больнице, шансов, что ей станут делать вскрытие, было бы очень мало. Она скончалась у себя дома, так что подлежала посмертному исследованию. Медицинский следователь и коронер – это представители двух ветвей власти, занимающихся изучением неожиданных смертей. Главное различие между ними в том, что медицинский следователь – это всегда врач, обычно патолог, назначаемый государством, а коронер – необязательно врач, так как его должность выборная. Обязанность обоих – расследование всех неожиданных смертей, происходящих вне больницы. Как знают те, кто смотрел Закон и порядок, они должны вынести решение, не была ли смерть результатом преступления. Кроме того, медицинский следователь действует в интересах общественного здравоохранения – он может предупреждать о возможном заражении. Поскольку моя сестра умерла у себя в саду, по закону о коронерской службе штата Джорджия ее тело подлежало аутопсии. Неожиданная смерть молодой женщины требовала расследования – благодаря которому, я надеялась, у нас появятся ответы.

Пока мы дожидались окончания коронером этой печальной процедуры, я пыталась узнать что-нибудь о последних днях и часах ее жизни. Может, так я найду какие-то разгадки? Йорге, друг, который ее нашел, смог кое-что рассказать. Слушать его было тяжело. В выходные, на День благодарения, сестра ушла в запой. И серьезный. Она позвонила ему тем утром, полная раскаяния и стыда, но также и решимости на этот раз точно завязать. Она чувствовала слабость, усталость, ломоту. У нее болели живот, голова, спина. Йорге сказал, что сейчас заедет, и заехал. Тогда-то он ее и нашел.

Другая сестра разговаривала с ней за несколько дней до смерти.

– На прошлой неделе она ходила к врачу, хоть это было и не в ее привычках. У нее болел живот. Но доктор ничего не обнаружил. Правда, я не уверена, что она была с ним достаточно честна.

Я позвонила в приемную врача, к которому она обращалась.

– Да, она приходила, сначала несколько лет назад и еще раз – с месяц тому назад, – ответил доктор.

Я слышала звук перелистываемых страниц медицинской карты.

– В последний визит она жаловалась на постоянные боли внизу живота. Ее немного тошнило, несколько раз рвало. Диареи не было. Сказала, что ничем не болеет, лекарств не принимает. При осмотре показалась мне исхудалой и сильно измученной. Давление было в норме, 122/80, сердцебиение немного учащенное, но тоже в пределах нормы. Температура не повышена. Живот при пальпации без отклонений: минимальная напряженность, звуки перистальтики прослушиваются. Ректальный осмотр я не проводил.

Снова шелест страниц.

– Анализ мочи нормальный. Общий анализ крови [при котором подсчитывается количество белых и красных кровяных телец и тромбоцитов] признаков инфекции не показал. Я подумал, что это вирус, выписал ей кое-что от тошноты и мягкое болеутоляющее. Сказал прийти еще раз, если не станет лучше.

Он сделал паузу; шелест страниц смолк.

– Я не знал, что она умерла. Мне очень жаль.

Я прилетела домой, на наше семейное кладбище, где были похоронены все предыдущие поколения моих родных. Нам с сестрами слали цветы, выражали соболезнования, приносили еду к столу. Мы дождались, пока коронер отдаст тело, и похоронили ее. На похороны съехались люди из нашего родного города и оттуда, где она в последнее время жила. Я встретилась с Йорге и с несколькими ее знакомыми по группе анонимных алкоголиков. И все они хотели знать ответ на вопрос, как она умерла.

После похорон я позвонила в офис коронера, уверенная в том, что там мне все объяснят. Отчет был еще неполный – ожидались данные из лаборатории, но я уговорила ассистентку прочитать мне его результаты. Они провели аутопсию, но ничего не обнаружили – никаких указаний на то, от чего скончалась моя сестра. Женщина на другом конце провода была очень добра и говорила почти извиняющимся тоном. Она понимала, как я разочарована.

Первую свою аутопсию я посетила, еще будучи студенткой. До этого мы прошли курс анатомии, так что я уже видела смерть вблизи. На вскрытии должна была присутствовать небольшая группа студентов-медиков и ординаторов. Когда все мы надели одноразовые защитные костюмы, прозрачные щитки и маски, необходимые для входа в секционную, патологоанатом вкратце описал нам случай: молодая женщина скончалась через несколько дней после рождения первого ребенка. В последние недели беременности у нее стало сильно повышаться давление – настолько, что его не удавалось контролировать даже сочетанием мощных препаратов, которыми ее лечили. Дальше у нее отказали почки и печень, и началась преэклампсия – загадочное и необычное осложнение беременности. Единственное лечение от него – срочное родоразрешение, и женщине сделали кесарево сечение.

Но даже после появления ребенка на свет матери не стало лучше, а потом она внезапно умерла. Что ее убило? На этот вопрос должна была ответить аутопсия.

Мы гуськом вошли в морг – просторное, ярко освещенное помещение с казенными зелеными стенами и несколькими столами из нержавеющей стали длиной в человеческий рост. Возле каждого стола имелись весы, столик для образцов и кран с водой, которая стекала по желобкам, идущим вдоль краев стола. Ровный гул вытяжки придавал этому месту сходство с заводским цехом.