У истоков Золотой реки - [27]

Однажды, изучая обнажения в обрывах ручья Безымянного, Цареградский наткнулся на жилу изверженной породы, которая рассекала глинистые сланцы невдалеке от устья ключа. Светло-серая с охристыми потеками жила круто уходила вверх по склону, резко выделяясь на темном фоне сланцев. Издали Цареградский принял ее за кварцевую и обрадовался: не золотоносная ли? Подойдя вплотную, он увидел, что ошибся, но образец взял. Это была первая находка жильной изверженной породы глубинного происхождения. На тонкозернистом ее фоне выделялись белые вкрапленники полевого шпата и многочисленные золотистые зерна сернистого железа — пирита. Вокруг зерен развивались ржавые пятна и потеки, которые бросались в глаза на влажной поверхности оттаявшего склона. Среди породы ветвились тончайшие прожилки кварца.

«А нет ли в них золота?» — подумал Цареградский.

Он решил изучить эту жилу (геологи называют их дайками) повнимательнее. Прежде всего образец раздробили на кусочки и растолкли в железной ступе. Затем, отмыв порошок на лотке, промывальщик выделил из него тяжелый остаток, который можно изучать под лупой. В шлихе оказалось много черного магнитного железняка, золотистого пирита и мышьяковистого колчедана — арсенопирита. Когда отделили магнитные частицы подковообразным магнитом и дополнительно отмыли шлих, в оставшейся его части заблестели мельчайшие золотинки. Разглядывая их, Цареградский окончательно убедился в том, что это золото.

— Юрий, — крикнул он Билибину, — поздравь меня с находкой! Кажется, я могу назвать источник старательской россыпи!

Юрий Александрович склонился над окуляром лупы, перебирая шлих воткнутой в кончик карандаша иголкой.

— Да, — сказал он, не отрываясь от окуляра, — это, конечно, золото. Поздравляю! Но мне кажется, что здесь маловато для россыпи и оно слишком мелкое.

— Но ведь это случайный образец! Вполне возможно, что в дпйке есть обогащенные гнезда. Я возьму теперь большую пробу из сильно обохренного участка. Может быть, золото идет с пиритом арсенопиритом.

— А может быть, оно заключено и в кварцевых прожилках? Нужно бы это уточнить!

Проблему первоисточника решить было нелегко. Предстояло выяснить, какая из составных частей дайки содержит в себе золотины. Ведь это могли быть и сама изверженная порода, и прорезающие ее (следовательно, более поздние) жилки кварца, и наконец, заключенные и в ней, и в кварцевых жилках (и, таким образом, еще более поздние) кристаллики пирита и арсенопирита. Решение этого вопроса имело важное теоретическое и практическое значение.

Цареградский взял еще несколько проб и повторил весь ход определения, попытавшись отделить породу от кварцевых жилок и сульфидной вкрапленности.

В самой породе он не обнаружил никаких признаков золотого оруденения. В кварце, отделить который оказалось чрезвычайно трудно, он все же обнаружил необычайно мелкие золотины в виде почти просвечивающих зеленоватых пластиночек. Зато раздробив зерна сульфидов, особенно серебристого арсенопирита, он обнаружил более заметное количество высокопробного золота. Это были мельчайшие зернышки неправильной, но чаще округлой формы.

Итак, и кварц, и сульфиды светлой дайки оказались принципиально золотоносными. Однако до решения проблемы о происхождении россыпного золота Среднекана было еще очень далеко. Во-первых, найденный коренной источник был чрезвычайно беден. Многие из повторных проб оказались пустыми. Да и вряд ли разрушение такой бедной жилы (ее мощность не превышала двух метров с небольшим) могло дать сколько-нибудь существенную россыпь. А может быть, здесь много таких жил и нужно подождать пока растает весь снег, и предпринять новые поиски?

Однако независимо от этого вставал и второй вопрос, который пока еще не было ответа. В порфировой дайке Безымянного было явно два типа проявлений золота: менее высокопробного, пластинчатого, и более высокопробного, зернистого. Какой из этих двух типов мог дать россыпь, над которой трудилась старательская артель? И вообще имеет ли золото этой россыпи что-либо общее с тем, что обнаружено сейчас в коренном залегании?

Цареградский отправился в контору Союззолота к Оглобину попросил временно дать ему образцы золота из разрабатываемой старателями приустьевой россыпи. К своему крайнему разочарованию он не обнаружил никаких признаков сходства между найденным жильным золотом и этими образцами. Золотины из россыпи были прежде всего гораздо крупнее, они почти всегда были обтерты и окатаны, да и цвет их был не совсем такой, как в золотинах из дайки. Следовательно, первые найденные коренные проявления золота на Колыме, возможно, и не были связаны с россыпью в устье Безымянного! Предстояли новые поиски и новые попытки решить одну из важнейших проблем, которые поставила перед геологами Колыма: каковы источники россыпей? Цареградскому приходилось терпеливо ждать поздней весны, когда освободятся от снега все склоны, чтобы продолжить поиски.

Однако геологической съемки он все же не бросал, и вскоре после первой удачи с порфировой дайкой ему посчастливилось найти еще остатки ископаемой фауны. Это были все те же тонкоребристые моллюски вида «псевдомонотис охотика», жившие и неглубоких водах триасового моря. Геологическая картина понемногу пополнялась все новыми деталями, которые позволяли снизать воедино все наблюдения Билибина и Цареградского уже на очень большой площади. Итак, громадный район, охватывающий бассейны Олы, Малтана, Вахапчи, Буюнды, Среднекана и самой Колымы между устьями Среднекана и Бахапчи, имел весьма однообразное геологическое строение. В его основе была громадная толща сланцев и песчаников, отлагавшихся в триасовое и юрское иремя и затем прорванных в более позднее время теми вулканическими породами и гранитами, которые они наблюдали по Оле, Пахапче, Колыме, Малтану и в районе Тальского горячего источника. Какого же возраста золотоносная дайка, обнаруженная сейчас на Среднекане, близ устья Безымянного?