У истоков Руси: меж варягом и греком - [18]

«По прошествии времени, после смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива), стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: “Платите нам дань”. Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: “вот, новую дань нашли мы”. те же спросили у них: “Откуда?”. Они же ответили: “в лесу на горах над рекою Днепром”. Опять спросили те: “а что дали?”. Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: “Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель”. И сбылось все это…»

Прежде чем перейти непосредственно к сказке о хазарской дани, в который уже раз хочу отметить, что аборигенное население Киевщины сидело «на горах в лесах», то есть не было оно никакими полянами в смысле обитателей полей.

Тут ты, мой неугомонный читатель, можешь задать мне справедливый вопрос:

– Какого черта! Ты только что говорил, что поляне – это хазары (хазарские иудеи), жившие на киевском Поле. Что ж получается, что хазары сами себе платили дань?

Во-первых, мой несправедливый читатель, я не утверждал, что хазары были исконным населением среднего Поднепровья. Хазария распространила сферу своего влияния на средний Днепр где-то в VIII веке. Вероятно, только тогда в районе Киева появляется постоянное хазарское население, причем эти хазары автоматически становились полянами в качестве обитателей Поля.

Во-вторых, разве хазары не могут платить дань хазарам? Напомню, киевские князья собирали дань не только с «иных языцев» (чуди, мери, веси, муромы, черемисов, мордвы, перми, печеры, ями, литвы, зимиголы, корси, наровы, ливов), но не брезговали брать ее и со «словенского языка» (полян, древлян, новгородцев, полочан, дреговичей, северян, бужан).

В-третьих и главных, – а был ли мальчик?

«Повесть», не акцентируя этого факта, признает зависимость жителей Киевщины от Хазарского каганата. В этом и есть единственная историческая ценность цитаты. Все остальное – сказка. Откуда, спрашивается, у полян «Повести» обоюдоострые франкские мечи, да еще в таком количестве, что они ими платят дань хазарам? Если бы древние киевляне действительно имели в изобилии такое оружие, вряд ли они вообще стали платить дань кому бы то ни было. А главное, сталь франкских мечей достаточно хорошо сохраняется в земле, и факт их наличия у киевлян не мог бы пройти мимо археологов. Увы, вместо стопроцентного подтверждения правоты «Повести» эти полянские мечи оказываются очередным вопиющим противоречием объективным данным археологии.

Теперь переходим к следующему незначительному на первый взгляд, но чрезвычайно важному моменту. Заостри свое внимание, мой не считающий ворон читатель, на том, что хазары «Повести» называют своего повелителя князем. Конечно, это чушь. Кто бы ни был конкретным действующим лицом разбираемой цитаты, сам каган, пех или один из мелких ханов, князем он не был, и обращаться к нему «княже» подчиненные никак не могли. Значит, автор «Повести» за незнанием истинной титулатуры иноземных владык наделяет всех их привычным ему титулом. И тут невольно возникает каверзный вопросец, почище вопросиков Мафусаила профессору Ширинскому: а что, если и первые правители Киевской Руси тоже звались не князьями, а как-то иначе? И верно! Имеются вполне объективные свидетельства (записки ибн Фадлана, «Слово митрополита Илариона «О Законе и Благодати», граффити в Софийском соборе Киева, «Слово о полку Игореве»), что по крайней мере до XII века верховные владыки Киевской Руси, а также правители Тмутаракани тоже звались… каганами. Кроме того, в арабских текстах славянским «царям» приписывается некий титул «свет»[17]. В князей каганов и «светов» переделал автор «Повести», заодно расставив их всех по ранжиру: великий князь, светлые князья, просто князья, бояре и т. д.

Это открытие мне представляется настолько важным, что я оставил бы здесь красноречивую закладку – «Хазарский князь».

«в год 852, индикта 15, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. вот почему с этой поры начнем и числа положим. От адама и до потопа 2242 года, а от потопа до авраама 1000 и 82 года…»

Бог знает почему, но существует неистребимое мнение, что у автора «Повести» были какие-то свои не дошедшие до нас документы, на основании которых якобы и написана летопись. Возможно, кое-что было, но так, мелочь.

Основной источник всех знаний автора о прошлом Киевской руси – это греческие хроники, причем не все, а лишь немногие доступные автору. При этом знание автором «Повести» греческого языка не очевидно (хотя и не исключено). В принципе всю информацию, перекочевавшую из «летописания греческого» в «Повесть», можно было почерпнуть в переводах греческих хронистов на старославянский язык, выполненных в Болгарии и доступных киевским монахам. Весь недлинный список таких переводов присутствует в статье БСЭ о «Повести», частично процитированной в предисловии (сокращения при цитировании данного списка не коснулись).