У черты - [11]

Столько вопросов, а где ответы?

Один ответ Рамзес все же нашел. Он доковылял до поваленного ствола, и там увидел кровососа, распятого на ветвях почти в центре гравитационной воронки. Поразительно, но монстр еще жил! И даже тянул лапу к суку над головой, еще вчера толстому, а теперь исполосованному когтями до гнилой сердцевины. Клешня опять сорвалась, гравитация потянула лапу и с хрустом вывихнула ее.

Кровосос протяжно вздохнул, и Рамзес даже смутно ему посочувствовал. Страшный конец…

От ходьбы Рамзесу опять стало нехорошо, аптечка пригодилась бы, но где она? Почти на другой планете, то есть под деревом, в цепких лапах гравитации. Там же, где топор и рюкзак.

На груди завибрировал смарт. Митька Цент, больше некому! Никто кроме толстяка Цента не знает этого номера.

Рамзес нажал кнопку приема:

— Я в полной заднице. Покажи меня.

На экране смарта образовалась понятная только посвященным картинка — множество пересекающихся линий, замкнутые контуры, иконки. На снимке со спутника Рамзес вычислил несколько маршрутов и выбрал самый короткий. Из расчета времени.

— Группа Фокса погибла, — сообщил он. — Маршрута к Оку у меня нет. Аллес, Цент. Отчетливо!

Собеседник заволновался:

— Тебе нужна помощь?

— Справлюсь.

На другом конце линии помолчали.

— Удачи, Рамзес! Буду ждать тебя в Вешках… — Цент замялся на секунду и добавил, — лично.

— Давно пора, — проворчал Рамзес и зашарил по карманам в поисках сигарет. Машинально, потому что выкинул их вместе с аптечкой и прочим неподъемным от гравитации хламом.

Выйти сразу Рамзес не смог, ему требовался врач или хотя бы отдых. Сталкер заполз в корни дуба, инстинктивно, как умирающий зверь, выбирая укрытие от дождя и опасности. Там сжался в комок, стараясь побороть дрожь, и замер. Вскоре ему стало жарко, но и лихорадка усилилась. Сознание ускользало, и в этом состоянии полусна Рамзес буквально чувствовал, как борется организм. Как слипаются разорванные тяготением капилляры. Как кровь бурно насыщается живительной биохимией и разносит ее по контуженым тканям.

Сталкер заснул беспокойным сном раненного солдата. Ему снился пестрый кошмар. Он разговаривал во сне с покойным Вороном, обыскивал какие-то мерзкие трупы, строго допрашивал давешнюю Ингу из озера, и все время ощущал затылком тяжелый взгляд. Перед пробуждением, когда сознание, не обремененное телесными узами, как никогда свободно, Рамзес понял, что не человек следит за ним. Это Зона, чуждое людскому овеществленное сознание, расставляет фигуры в предстоящей партии.

ГЛАВА 2

1

Пейзаж за окнами, банальный донельзя, неспешно разматывался, убегая за корму пассажирского «МАНа». Усыплял. Инга Рив любовалась такой чахоточной природой много лет, чтобы испытывать что-нибудь кроме скуки. Любовалась тоже из окон, сначала — желтого автобуса государственной школы штата Мэн, потом через лобовое стекло «Мицубиши-Эволюшн», когда папа разбогател и подарил дочери-студентке машину. И хотя где Мэн, а где это захолустье, потерянное богом среди России или Украины — Инга так и не разобралась толком, а вот поди ж ты! Будто и не летела на другой край земли.

Широты, наверное, те же.

Правда, здесь ей обещали приключения, Зону и экстрим на грани. Круче, чем камбоджийские джунгли, после которых, к слову, Инга три месяца изгоняла из организма не к столу будет сказано какую гадость.

— Там все чисто, леди, — говорил подпольный тур-дилер, — там не джунгли, там Европа.

И спохватывался:

— Но экстрим гарантирован, у нас известная фирма, с нами работают… — он сыпал фамилиями, совал фотографии.

— Сколько?

Дилер назвал три суммы, Инга, не торгуясь, выбрала самую крупную. Дилер поскучнел, но оформлять не отказался. Только спросил перед вылетом:

— А может, секс-тур? Украина со скидкой.

Инге не требовался секс-тур. При ее данных секс-тур она могла организовать сама, в любом месте и в любое время.

— Меня интересует Зона, — сказала она мягко, и дилер поскучнел еще больше. — Вы гарантируете мне поход до верхних уровней и съемку на фоне Саркофага?

— Йес, леди, оф кос! — засуетился дилер.

Инга сверкнула на него черными очками:

— Не обманите, милейший!

Милейший обманул.

Ингу встретил в Киевском аэропорту хлыщеватый тип с табличкой «Мисс Рив», ошалевший при виде стриженой девицы с легкой сумкой за плечами.

— Зона! Ва-ау! — хлыщ делал пальцами окей. — Бьютифул!

Инга соглашалась.

— Ю арми бефо… мля, как ее?… Бефо ту гоу Зона, ю маст арми… Сечешь — нет? Тьфу, коза бритая!

Сели в «Фольксваген», непривычно тесный после американских машин, и долго ехали сначала просторной трассой, а потом темными грязными улицами. Здесь не жили, островки бурлящей жизни с колоннами грузовиков и дымящими трубами сменялись километрами запустения, серыми зданиями с выбитыми или грязными до непрозрачности окнами. Промзона, так это, кажется, называлось. Инге следовало бояться, а она веселилась: хлыщ обсуждал ее с шофером, делал разные предположения, в основном интимного свойства, но ни разу не угадал.

Когда пошли на третий круг по одним и тем же местам — жулики не то путали следы, не то хотели содрать с американки по грабительскому тарифу, она возмутилась и на чистом русском почти вежливо попросила не крутить вола за хвост. Хлыщ издал звук, будто лампочку проглотил. Покраснел так, что обильные прыщи выделялись белым на потной мордочке.