У Бога всегда есть работа для тебя. 50 уроков, которые помогут тебе открыть свой уникальный талант - [26]

В тот день, когда он снимал слои марли, обернутые вокруг моей груди, чтобы я могла впервые увидеть, как буду выглядеть после двойной мастэктомии, он сел рядом со мной на больничную койку. Он разворачивал их медленно и нежно, словно раскрывая хрупкий подарок. Он создал для меня священное мгновение – миг, когда я увижу свое новое тело. Он сделал это так, что ни я, ни мой муж не испытывали никакого дискомфорта, видя мою опустевшую грудь.

Была еще медсестра, которая звонила мне домой после операции. Она сказала, что хочет проведать меня, узнать, как мои дела. Возможно, это было в порядке вещей, но она сделала это с таким состраданием, что я ощущала его даже по телефону. Она сказала, что ей очень жаль, что мне пришлось пройти через рак.

В каждом мгновении скрывается твоя миссия.

В ходе своей работы и в те периоды, когда я была пациенткой и работала санитаркой «Скорой помощи», я разговаривала с медсестрами из палат для выздоравливающих, сердечников, педиатрических, гериатрических, травматологических отделений и «Скорой помощи». Все они рассказывали мне о трагедиях и комедиях этой работы, о том, как их постоянно дергают по сотне разных поводов, как им едва удается сходить в туалет, как они приезжают домой в одежде со следами крови и рвоты.

Медсестры – адвокаты пациентов, глаза и уши врачей, козлы отпущения для всех. Они могут позвать врача, но не могут заставить его как по волшебству явиться в палату. Моя сестра – медсестра, и она любит носить дома футболку, на которой написано: «Не будьте строги с медсестрами. Мы не даем врачам нечаянно убить вас».

Что же они получают в ответ? Их приветствуют возгласами «Эй ты… Послушай-ка… Как вас там… сестра Рейчел…» и разными другими словами, которые они не решатся повторять в силу своей доброты. Их также называют рыцарями капельницы и пульсом здравоохранения. В тех немногих случаях, когда я имела несчастье болеть, медсестры делали для меня все необходимое.

Шестнадцать лет назад, когда мне диагностировали рак груди, я не всегда была послушной пациенткой. Пришло время назначать сеансы химиотерапии, но я не хотела, чтобы они мешали моим волейбольным матчам. До меня еще толком не дошло, что у меня обнаружен опасный недуг. Я все оттягивала и оттягивала химиотерапию, потому что мне было страшно. Наконец медсестра посмотрела мне в лицо и твердо сказала: «Вам необходимо определить свои приоритеты». Я закатила истерику и потребовала назначить новую медсестру, но в глубине души понимала, что она права.

Когда препараты от тошноты перестали мне помогать, моя медсестра-химиотерапевт, Пэм Бун, донимала доктора, требуя назначить мне для капельницы более качественное лекарство – у меня уже не хватало сил просить за себя.

Я встретилась со своим радиологом-медбратом Джоном только один раз, но он назвал меня деткой и пообещал, что я без промедления получу свои шесть недель ежедневного облучения – и сдержал свое слово.

Другие бесчисленные медсестры и медбратья, имен которых я так и не узнала, заботились обо мне. Эти безымянные тени в больничной униформе, эти ангелы в удобной обуви оставляли за собой отпечаток сострадания – в пожатии руки, в поглаживании по щеке, во взбитой подушке.

Нужно всего одно мгновение, чтобы что-то изменить.

Медсестры обитают там же, где наши бабушки, дедушки и ангелы-хранители. Они преданы слабым, растерянным, сломленным телом, разумом и духом. Они не станут ругаться, если тебя стошнит на их одежду, если ты промахнешься мимо утки или посреди ночи нажмешь кнопку вызова просто потому, что тебе страшно и ты не хочешь оставаться в одиночестве. Они будут сражаться вместо тебя с болезнью, преследовать докторов, вытаскивая их с полей для гольфа, не спать допоздна, чтобы еще разок проверить, как у тебя дела. И они делают все это – одно драгоценное мгновение за другим.

Ох, с чем только им не приходится мириться! Чего стоят одни только оскорбления из уст родственничков в духе шоу Джерри Спрингера[8]. Они контрабандой проносят в палаты пиво и вручают диабетикам пончики, а потом требуют еще инсулина и грозятся подать в суд, если его не назначат. Они путают больницу с отелем, а медсестру – с горничной.

На медсестер орут, плюют, им дают пощечины, их щиплют, пинают и сексуально домогаются люди в разных стадиях психических заболеваний, интоксикаций и вульгарного высокомерия. Их зарплата не покрывает и десятой части бесконечных миль, которые медсестры проходят пешком, пропущенных завтраков, обедов и ужинов, отпусков, в которые они не могут поехать вместе с семьей. Они выстаивают 12-часовые смены на ногах, смывая кровь и выковыривая осколки стекла из жертвы автомобильной аварии, стабилизируют сломанные шеи, учат молодую мать кормить новорожденного, спасают ногу диабетика, помогают успокоиться пациенту хосписа.

Медсестры рассказывали мне о родственниках, которые начинали с ними драться, отвязывали от коек ограниченных в движении пациентов, тыкали пальцем в огнестрельные раны, приносили с собой младенцев и позволяли им ползать по полу в палатах, заказывали пиццу и оставляли после себя кучи мусора.

Люди выбирают профессию медсестры не потому, что обожают бумажную работу или назойливых пациентов, родственников и врачей. Они идут в эту профессию, чтобы помогать людям. Это не работа. Это призвание. Ежеминутное, ежесекундное призвание.