У арабов Азии - [2]

Сирия была одной из первых стран Передней Азии, занятых воинственными племенами аравийских бедуинов, и, пожалуй, первой страной Ближнего Востока, наиболее быстро и глубоко ассимилированной арабами. Главный город Сирии Дамаск почти столетие был столицей Арабского халифата, раскинувшегося от Гималаев до Пиренейских гор, и оплотом знаменитой династии Омейядов. С тех пор в Сирии прочно укоренились арабский язык, нравы и обычаи арабов, ислам. Сирия стала одним из очагов средневековой арабской культуры, сыгравшей выдающуюся роль в истории культуры всего человечества. Именно здесь зародилось в прошлом веке (в то время Сирия, Ливан и Палестина составляли единое целое) движение Арабского возрождения, сопровождавшееся новым подъемом культуры, общественной мысли и политической активности всех арабов. Именно Сирия является колыбелью движения за арабское единство, которое привело в наши дни к политическому, идеологическому и культурному сближению арабов, их сплочению в борьбе за общие интересы, в первую очередь за освобождение от империалистического гнета.

…Но обо всем этом вспоминаешь либо задолго до поездки в Сирию, либо после возвращения оттуда. А в то время, когда находишься на сирийской земле, думать об этапах истории Сирии некогда. На человека, впервые приехавшего сюда с севера, неизгладимое впечатление производят мягкий здоровый климат Сирии, ее по-весеннему цветущие ландшафты с волнообразными зелеными холмами и причудливыми невысокими горными кряжами на юго-западе, широкими и плоскими равнинами на севере, песками и каменистой твердью пустыни, изредка радующей глаз густой темной зеленью оазисов, на востоке. Природа Сирии, неброская красота ее тихих, сохранивших восточный колорит селений и вполне современных, по-европейски шумных и оживленных городов, величие многочисленных памятников древних цивилизаций, сменявших друг друга на этой земле, очаровывают настолько, что не остается места для книжных сравнений, параллелей и воспоминаний. И все же самое яркое из всех сирийских впечатлений — от встреч с самими сирийцами, в большинстве своем гостеприимными, радушными, внимательными и скромными людьми, исключительно мягкими в обращении.

В ДАМАСКЕ

Спустившись по трапу с самолета, мы буквально попадаем в объятия доктора Нури, веселого и жизнерадостного человека, нашего доброго гения в течение всего времени пребывания в Сирии. Доктор Нури — неутомимый борец за социальный прогресс, гуманность и справедливость, человек, многое повидавший и перетерпевший. Он не только бесплатно лечит бедняков, но и всегда накормит зашедшего к нему в дом голодного пациента. Забрасывая вопросами о Москве, где он неоднократно бывал, доктор выводит нас из здания аэропорта и усаживает в небольшой автомобиль. По дороге он рассказывает нам местные новости, довольно бурно выражая свои эмоции.

Мы едем в город. Становится жарко. По обе стороны шоссе все — и почва и недавно выстроенные дома — желтовато-серого, песчаного цвета. В сочетании с неторопливыми движениями попадающихся навстречу людей это производит впечатление какой-то монотонности и медлительности. По это лишь первое и, как почти всегда бывает, обманчивое впечатление. В самом Дамаске, большом современном городе, сплошь застроенном многоэтажными зданиями, в архитектуре которых преобладают новейшие европейские веяния (особенно поражают обилие, разнообразие и необычные формы балконов и лоджий), жизнь бьет ключом: на всех перекрестках идет бойкая торговля, узкие тротуары переполнены прохожими, а улицы — торопливо гудящими многочисленными автомобилями разнообразных марок. И хотя что-то от первого впечатления сохраняется (особенно когда наблюдаешь, как хладнокровно медлительны дамаскинцы перед носом несущейся с большой скоростью автомашины), внимательный наблюдатель сравнительно быстро улавливает подлинный ритм жизни Дамаска: несколько более спокойный, чем, скажем, в европейских столицах, но в целом деловой и полнокровный. Здесь гармонично сочетаются восточная традиция и современные новшества.

Это сочетание можно проследить всюду. В глаза бросается обилие колоритных лавочек, словно затерявшихся среди современных зданий, англо-французские дубли арабских надписей, мусульманские символы на защитной, европейского типа форме сирийских военнослужащих. Кстати, военные в сирийской столице попадаются на глаза чаще, чем, например, в Тунисе или даже в Каире. Как мне сказали, это объясняется тремя обстоятельствами: относительной многочисленностью сирийской армии, ее решающей ролью в политической жизни страны после марта 1963 г. и близостью Дамаска к израильской границе.

Большинство сирийских горожанок одеваются по-европейски, но лица у некоторых еще закрыты черной вуалью — хиджабом. Среди мужчин гораздо реже, чем в других арабских странах, можно встретить прохаживающихся с непокрытой толовой. При этом многие из них, пренебрегая феской, тюрбаном или шляпой, носят особый головной убор — куфийю, представляющий собой исключительно ближневосточную достопримечательность и не встречающийся у африканских арабов. Это большой белый или клетчатый платок, закрывающий от солнца голову, щеки и шею. Закрепляется он с помощью охватывающего голову толстого жгута — укаля. Укали обычно бывают из темной шерсти; они дважды обвивают голову, но иногда (у тех, кто побогаче) встречаются и тройные, шитые золотом. Нередко укалем называют и весь головной убор. Как правило, его носят бедуины и оседлые крестьяне, а в городе укаль встречается реже.