#тыжемать. Материнство по правилам и без - [3]

Монитор, правда, не включили, но доктор споро приступила к делу. Сперва она методично бубнила показатели, но потом вдруг изменила тон. «ТВП такая-то», – тревожно произнесла она медсестре, заполнявшей карту. Я легко и непринужденно поинтересовалась, что же это значит. «Что? Да ну что? Например, что ребенок – даун. Придется выбирать, инвалид или аборт». Вместе с уютной коечкой я провалилась куда-то в пропасть, услышав через вату голос сестры: «Может, не стоило так говорить?» И ответ: «Все же хотят знать правду!» Я встала с койки и спросила, что же мне делать дальше. Получила бумажку с адресом и телефоном и совет сделать УЗИ у одного звездного профессора.

Остаток дня помню смутно. Помню, что записалась к профессору, ехала через жуткую метель на такси, сидела три часа в очереди, болела спина, ломило ноги. Муж был во Франции, маме я еще не звонила. Профессор делал мне УЗИ пару секунд, после чего вывел в коридор и крикнул сестре: «Эту женщину в генетику». В генетике прописали биопсию хориона (боже мой, что это такое, а, прокол плодного пузыря, ага, поняла, ну конечно, поняла, как иначе, что, почему, почему никто не отвечает на мои вопросы). Спросили, смогу ли я оплатить процедуру, готова ли я к тому, что процедура может закончиться выкидышем. Я вяло кивала головой, роняла сумку, пыталась уронить себя, но удержалась на ногах. Вышла под снег, заревела. Позвонила мужу, позвонила маме. Муж сказал, что все будет хорошо, и велел ехать домой. Мама начала звонить знакомым врачам.

На самом деле по факту инвазивного вмешательства можно было избежать, сейчас делают неинвазивные тесты, обычный анализ крови, но разбираться во всем сил не было. Об этом я узнаю позже, когда буду утешать других девочек с плохими результатами скрининга и буду уже отлично разбираться в проблеме. Позже я узнаю много еще чего о скринингах, но в тот момент я была в состоянии только сидеть и копаться в форумах, где другие беременные отчаянно спрашивали: «ТВП столько-то, у нас есть шанс?»

В результате биопсию мне сделали в рекордно короткий срок в одном из перинатальных центров Москвы. Надо было двое суток ждать результатов. Первый день я тупо лежала в кровати, повесив перед собой листик А4 с надписью «Все будет хорошо». Вечером следующего дня должен был прилететь муж. Я ждала его с утра, ездила весь день на машине по Москве, наматывала круги вокруг МГУ, гуляла под снегом вокруг пруда у Новодевичьего монастыря. Прибывший муж был динамичен и бодр, велел не унывать, спросил, хочу ли я бургер («Там новое место, ты читала, говорят, офигенные бургеры»), по остальным вопросам придерживался позиции «Все будет хорошо, а с бургером – еще лучше».

На следующее утро мне позвонила женщина из клиники. Увидев ее номер телефона на экране, я даже не сразу нашла в себе достаточно храбрости, чтобы ответить. Но отступать было некуда. Из трубки зажурчал ее голос: «Новости хорошие, все хромосомы в сборе, теперь ваша задача – перестать волноваться. Хотите узнать пол ребенка?»

Это мальчик

Мне, после пары суток ожидания результатов анализов, было абсолютно все равно, какого пола ребенок, но дама на том конце провода явно хотела меня порадовать приятным бонусом. «У вас мальчик!» – с четко акцентированным восклицательным знаком в конце сказала она. «Ух ты!» – откликнулась я, стараясь не отстать по явности восклицания.

Примерно через полчаса я задумалась. Как это так, мальчик, что мне с мальчиком делать? С девочкой все просто и понятно – сперва скупать бело-розовое, потом первые лакированные туфли, водить на рисование и фигурное катание, вместе красить глаза, слушать рассказы о мальчиках и волноваться: «Не попался бы подлец». А что делать с мальчиком? Отправлять, что ли, с младенчества в гараж, где его папа на досуге разбирает и собирает антикварную «Волгу»? Что я вообще могу дать мальчику? Как с ними обращаться, с этими мальчиками, если я даже за тридцать лет толком не разобралась? Как сделать так, чтобы твой мальчик был самым настоящим мальчиком, джедаем из джедаев, всем на зависть? Как обычной мне справиться с таким сложным заданием?.. Да, с девочкой было бы проще, решила я, закрыв для себя на время этот вопрос. Тем более что знала ведь, что так будет: сон в Черногории точно говорил о мальчике. А против вещих снов не попрешь.

На девятом месяце мой французский гинеколог, делая УЗИ, восторженно прокомментировал: «What a big boy». Я посмотрела на картинку, где бултыхался черно-белый пришелец. Вдруг – бабах! – на экране отпечаталась нога. Такая самая настоящая ступня, с пяткой и пальцами. Не маленькая ступня, а вполне себе богатырская. «Really big», – согласилась я, почувствовав некую внутреннюю гордость. По ноге сразу было видно, что какой-то пункт из программы «родить мальчика» я уже выполнила. Что именно за пункт, я не могла понять, просто решила, что он где-то между силой и честностью.

Итак, мальчик. Kак у всех нормальных девочек, у меня с детства были заготовлены варианты имени для будущего ребенка. Пара была незатейлива: если родится мальчик, я решила его назвать Андреем или Александром, а если девочка, то Александрой. Еще в детстве мне нравилось имя Марина, но с возрастом разонравилось.