Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни - [3]

Другими важными чинами в аппарате инквизиции были прокурор, врач и палач. Прокурор — один из монахов инквизиции — выступал в роли обвинителя. Врач следил за тем, чтобы обвиняемый не скончался «преждевременно» под пыткой. Врач полностью зависел от инквизиции и по существу был помощником палача, от «искусства» которого часто зависели результаты следствия. Роль палача понятна без комментариев.

Кроме этого, руководящего аппарата, имелся подсобный, который состоял из «родственников» инквизиции — тайных доносчиков, тюремщиков и другого обслуживающего персонала. В число «родственников» входили также почтенные и всеми уважаемые аристократы и горожане, принимавшие участие в аутодафе. В их задачу входило уговаривать осужденных публично покаяться и исповедаться. Они сопровождали жертвы инквизиции на костер, помогали его зажечь, подбрасывали хворост. Подобная «честь» оказывалась только особо достойным и заслуженным прихожанам.

Инквизиция считалась высшим органом государства, ей были обязаны повиноваться все духовные и светские власти.

ОБВИНЕНИЕ

Для того, чтобы искоренить вероотступников, следовало в первую очередь их обнаружить. В первой половине XIII в., т. е. в начале деятельности инквизиции, поиск еретиков не представлял большого труда. Такие еретики, как катары, вальденсы и пр., не скрывали своих взглядов и открыто выступали против официальной церкви.

Однако после массовых казней альбигойцев и таких же кровавых расправ над последователями еретических учений на севере Франции и Италии и на землях Священной Римской империи еретики были вынуждены скрывать свои подлинные убеждения, т. е. они перешли к конспирации. Это усложнило работу инквизиции. Но со временем инквизиторы и их соратники приобрели сыскные навыки и сноровку, накопили необходимый опыт по раскрытию врагов церкви, изучив их повадки.

СЛЕДСТВИЕ

Обычно основанием для начала следствия служил донос или показания подследственного, выдвинутые против третьего лица. Инквизитор на основе одного из таких документов начинал предварительное следствие, вызывая на допрос свидетелей, которые могли подтвердить обвинение. Он также собирал дополнительные сведения о преступной деятельности подозреваемого и его высказываниях, направлял запросы в другие инквизиционные трибуналы для выявления дополнительных улик. Затем весь собранный материал передавался квалификаторам, которые решали, следует ли подозреваемому предъявить обвинение в ереси.

Арестованного помещали в секретную тюрьму инквизиции, где он содержался в полной изоляции от внешнего мира, в сыром и темном каземате, часто закованный в кандалы или посаженный, подобно собаке, на цепь. Смерть обвиняемого не приостанавливала следствия, как и его умопомешательство.

Подозрение, т. е. не доказанное ничем обвинение в ереси, основанное на догадках, предположениях, косвенных уликах, служило достаточным основанием для ареста. Лица, против которых выдвигались пустячные подозрения, арестовывались и иногда содержались в тюрьме годами.

Донос (и тем более самообвинение) служил для инквизиторов доказательством виновности обвиняемого, считался чуть ли не мистическим актом провидения. Доносчик выступал в роли оракула, глаголющего истину. Поэтому целью следствия было не проверка доноса, а добыча признания обвиняемого в инкриминируемом ему преступлении, его раскаяние и примирение с церковью. И все же, хотя инквизиция и считала каждого подследственного заведомо виновным, она была вынуждена обосновывать свое обвинение. А для такого обоснования нужны были улики. Их поставляли для инквизиции, кроме доносчиков, лжесвидетели — тайные осведомители на службе инквизиции, всякого рода уголовники — убийцы, воры и пр., показания которых не имели юридической силы в светских судах даже средневекового периода. Против обвиняемого принимались свидетельства его жены, детей, братьев, сестер, отца, матери и прочих родственников, а также слуг. Однако их показания в пользу обвиняемого не учитывались, ибо считалось, что благожелательные показания могли быть порождены родственными узами или зависимостью свидетеля от обвиняемого.

Имена доносчиков и свидетелей держались втайне не только от квалификаторов, но и от подсудимых и их защитников, если таковые имелись. Очные ставки свидетелей обвинения с арестованными запрещались. Все свидетели были по существу свидетелями обвинения.

Никаких ограничительных сроков для проведения следствия не существовало. Инквизиторы могли при желании держать обвиняемого в тюрьме до вынесения приговора и год, и два, и десять лет, и всю его жизнь. Это облегчалось еще и тем, что арестованный сам оплачивал свое пребывание в тюрьме из своих средств, секвестр на которые накладывался инквизицией при его аресте. Разумеется, если арестованный не представлял особого интереса для инквизиторов или у него не было состояния, позволяющего длительное время содержать его в тюрьме, то судьба его решалась без особых проволочек.

ДОПРОС

Следующим этапом в инквизиционной процедуре являлся допрос обвиняемого, основная цель которого заключалась в том, чтобы добиться от него признания и отречения от еретических верований. Инквизитор тщательно готовился к допросу арестованного. Он предварительно знакомился с его биографией, выискивая те места, ухватившись за которые он мог бы сломить свою жертву.