Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана - [97]

Марко Поло в своей книге приводит характерный пример (не подтвержденный в «Сказании») о сватовстве Чингисхана к дочери кереитского Ван-хана. Мол, оскорбленный и разгневанный Ван-хан ответил: «Какое бесстыдство Чингисхана! – стал он говорить. – Дочь мою сватать! Иль не знает, что он мой челядинец и раб?! Идите к нему назад и скажите: сожгу дочь, да не выдам за него; скажите ему от меня, что следовало бы как предателя и изменника своему государю смертью казнить!» [77, с. 140].

Что делать? Свой авторитет и убеждения среди окружающих надо утрвеждать силой оружия, других путей нет. Началась война.

Новая эра началась с создания единой монгольской политической нации вместо древнего тюркского эля. Говоря о периоде становления монгольской нации, следует иметь в виду, что Чингисхан соседних тюркских племён не уничтожал и не вырезал. Была война не гражданская, а война между различными тюркскими племенами, которые были вполне самостоятельными со своими ханами-правителями. Ван-хан (Тогрул) возглавлял многочисленное племя кереитов, Таян-хан – племя найман, Таргитай-Кирилтух – племя тайджуитов, Арслан-хан – карлуков и т. д. Цель Чингисхана – объединить все эти разрозненные племена в единое мощное государство.

На войне, как на войне – были разгромлены и погибли часть войска, войсковые начальники, ханы-предводители. Их семьи, женщины, старики и дети остались живы. И как было указано выше, по указанию Чингисхана они были распределены в другие племена в малых пропорциях, что через одно-два поколения уже ничем не отличались от основной массы населения.

Весной 1206 года у истоков реки Онон собрался Курултай «всех племён, живущих в войлочных шатрах». За военные доблести и выдающийся ум Темиршину присудили титул – Чингисхан. Значение этого титула до сих пор точно не установлено. Например, Ахмедзаки Валиди Туган (1890–1970 гг.) – почётный профессор многих европейских университетов, имя-титул «Чингисхан» объясняет, как «всегда побеждающий», «победоносец», «преодолевающий». Здесь же воздвигли девятибинчужное белое знамя Верховного правителя – Чингисхана.

Все объединённые монгольские племена были разделены на 95 родовых общин, во главе которых Чингисхан поставил своих преданных ноянов-полководцев. Они и стали родоначальниками новых родов. На высокие посты военачальников Чингисхан нередко назначал представителей самых захудалых родов. «Кто был Сорхан-Шира? Крепостной холоп, арат, у тайчаудского тодеге. А кем были Бадай с Кышлыком? Цереновскими конюхами. Ныне же вы – мои приближённые. Благоденствуйте же в вашем дарханстве, велите носить свой сайдак и провозглашать у себя чару-оток» [§ 219, СС, перевод Козина С.А.].

«Тысячу же получил также и в ведение овечьего пастуха Дегая, приказов набрать её с разных концов» [§ 222, там же]. Естественно, в первую очередь, в состав нойонов-тысячников Чингисхан включил своих ближайших и верных соратников, «которые потрудились вместе со мной в создании государства: Мунлик-эциге, Боорчу, Мухали, Хорчи, Чжурчедай, Джебе, Субедей, Хубилай и других своих сподвижников, которые в деле, в критические моменты важнейших событий проявили свою преданность Чингисхану. Для управления государством, войсками, улусами важно было одно – профессиональная пригодность и принадлежность к такому психологическому типу людей, которые отличаются своей верностью избранному пути, честностью и справедливостью.

«Главная наука, которой овладел он в годы тяжёлых испытаний, – это наука познания людей, выбор соратников». К своим подданным, начиная с высших вельмож и военачальников и кончая рядовыми воинами, Чингисхан предъявлял известные нравственные требования. Добродетелями, которые он больше всего ценил и поощрял, были верность, преданность и стойкость; пороками, которые он больше всего презирал и ненавидел, были измена, предательство и трусость. Эти добродетели и пороки были для Чингисхана признаками, по которым он делил людей на две категории.

«Для одного типа людей их материальное благополучие и безопасность выше их личного достоинства и чести: поэтому они способны на трусость и измену. Когда такой человек подчиняется своему начальнику или господину, то делает это только потому, что сознаёт в этом начальнике известную силу и мощь, способную лишить его благополучия или даже жизни, трепещет перед этой силой. За своим господином он ничего не видит: он подчинён только лично этому господину в порядке страха, т. е. в сущности, подчинён не господину, а своему страху. Изменяя своему господину или предавая его, такой человек думает тем самым освободиться от того единственного человека, который над ним властвует: но делая это всегда из страха или материального расчёта, он тем самым остаётся рабом своего страха, своей привязанности к жизни и материальному благополучию и даже утверждается в рабстве. Такие люди – натуры низменные, подлые, по существу рабские. Чингисхан презирал их и беспощадно их уничтожал. На своём завоевательском пути Чингисхану пришлось свергнуть и низложить немало царей, князей и правителей. Почти всегда среди приближённых и вельмож таких правителей находились изменники и предатели, которые своим предательством способствовали победе и успеху Чингисхана. Но никого из этих предателей Чингисхан за их услугу не вознаградил, наоборот, после каждой победы над каким-нибудь царём или правителем великий завоеватель отдавал распоряжение казнить всех тех вельмож и приближённых, которые предали своего господина. Их предательство было признаком рабской психологии и людям с такой психологией в царстве Чингисхана места не было. И наоборот, второй тип людей, после завоевания каждого нового царства или княжества Чингисхан осыпал наградами и приближал к себе всех тех, которые оставались верными своему бывшему правителю этой завоёванной страны до самого конца, верным даже тогда, когда их верность была для них явно не выгодна и опасна. Ибо своей верностью и стойкостью, такие люди доказали свою принадлежность к тому психологическому типу, над которым Чингисхан и хотел строить свою государственную систему. Люди такого, ценимого Чингисханом психологического типа, ставят свою честь и достоинство выше своей безопасности и материального благополучия. Они не боятся человека, могущего отнять у них жизнь или материальные блага, а боятся совершить поступок, который может их обесчестить и умалить их достоинство» (по Н.С. Трубецкому «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока») [120, с. 46–48].