Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I - [14]

И все же за шпалерными кулисами кипела тайная активность. Еще до того, как Генрих отправился во Францию, с визитом в Дувр прибыл король Испании Карл, приветствовать которого вышел сам Генрих. С торжественной процессией Карла препроводили в Кентербери, где он впервые встретился со своей теткой, Екатериной Арагонской. Трое суток балов и пиршеств включали также многочасовые переговоры. После встречи с французским королем на Поле золотой парчи Генрих отправился в Кале, где вновь вступил в сговор с Карлом. Все их планы были направлены против Франции. Сам Генрих желал еще раз заявить о своих притязаниях на французскую корону как часть неотъемлемого права, принадлежавшего ему по рождению.

Теми же летними ночами, пока монархи почивали в своих золотых шатрах, лондонский ночной дозор выискивал «подозрительных лиц». Докладывали, что портной и двое слуг картежничали и играли в кости до четырех утра, когда игру принудительно остановили, а игроков сдали констеблю. В Саутуарке и Степни в ходе поисков «бродяг и правонарушителей» дозор обнаружил множество «бесхозяйных лиц», живущих в обветшалых домах. Десять немцев были задержаны в Саутуарке. «Старая блудница и молодая девица» были обнаружены лежащими на грязной простыне в подвале; а на верхнем этаже Хью Льюис и Элис Болл были «задержаны вместе в одной постели, не будучи при этом супругами». Анну Саутвик допрашивали в трактире «Роза» в Вестминстере по подозрению в распутстве. Извозчиков обнаружили спящими у стен трактира. Жнецы и косари, плиточники и каменщики, по донесениям, мирно обитали в пригородных гостиницах. Мужчины и женщины занимались своими повседневными делами, законными или не очень. Так прошло лето.

4. Супружеские невзгоды

Слухи о неверности короля всегда витали в воздухе. За связью с Анной Стаффорд последовали другие, и осенью 1514 года Генрих завел пятилетний роман с Элизабет, или Бэсси, Блаунт. Местом их романтических свиданий был дом в Эссексе под названием Иерихон. Его придворным строго-настрого приказывалось хранить молчание об этих визитах, а слуги королевских покоев были обязаны «не обращать внимания и не осведомляться, где сейчас находится король или куда направляется»; им запрещалось обсуждать «времяпрепровождение короля» или «его ранний или поздний отход ко сну». Плод этого союза появился на свет в 1519 году и был назван Генри Фицрой, что значило «Генри, сын короля»; впоследствии он стал герцогом Ричмондом. Элизабет Блаунт получила должное вознаграждение в виде выгодного замужества и навсегда сохранила расположение Генриха.

Несомненно, для услаждения короля в Иерихоне имелись и другие молодые женщины, однако следующей, чье имя сохранилось в истории, стала Мария Болейн. Она состояла в браке с вельможей из числа приближенных его величества, что было очень кстати, и под прикрытием королевского двора в 1520 году стала любовницей короля. Сегодня она в основном известна как сестра другой леди Болейн, но их роман с Генрихом длился на протяжении примерно пяти лет. В 1523 году король назвал один из новых королевских кораблей «Мария Болейн», а двумя годами позже пожаловал ее отцу пэрство, наделив титулом виконта Рочфорда.

К этому времени, впрочем, король воспылал чувствами к младшей сестре Марии. Дата его первой встречи с Анной Болейн доподлинно не известна, однако к 1523 году на нее уже обратил внимание Томас Уолси. Ее привязанность к Генри Перси, наследнику владений графа Нортумберленда, сочли недозволительной; Перси отправился обратно на север, а Анну удалили от двора. По словам церемониймейстера Уолси Джорджа Кавендиша, она была настолько зла, что «вся дымилась», багровея от ярости. Только после этих событий ее, вероятно, заприметил король.

Вскоре он был совершенно пленен ею. Она была, как полагали, «довольно смугла», но имела великолепные блестящие волосы и яркие глаза; ее узкое овальное лицо, высокие скулы и небольшую грудь впоследствии унаследует ее знаменитая дочь. На ранних портретах она изображена цветущей и жизнерадостной, однако более поздние выдают напряженность и подозрительность. О ее характере существует такое множество разрозненных сведений, что истинное представление сформировать попросту невозможно. Однако нет никаких сомнений в ее находчивости и остроумии — иначе бы она не смогла удержаться при дворе. Анна любила музыку и прекрасно танцевала. Часто высказывается мнение, что благодаря своему обаянию и дару убеждения ей удавалось избегать интимной связи с королем до тех пор, пока она не обрела уверенность в том, что станет его женой, но столь же вероятно и то, что сам Генрих желал заключить официальный союз, дабы обеспечить законность рожденным в нем детям.

Екатерина Арагонская знала или, по крайней мере, подозревала об этой связи и попросила Эразма написать трактат De Servando Conjugio — «О сохранении брака». Она знала также о существовании Генри Фицроя и была глубоко уязвлена, когда того представили двору ровно в тот момент, когда стало понятно, что ей больше не суждено иметь детей. Так или иначе, Генрих отвернулся от нее. Екатерина приближалась к сорока годам; все изящество ее юности погасло, и молодой король Франции называл ее «безобразной и бесформенной». Возможно, поэтому Генрих больше не навещал брачное ложе. Однако самое главное, она не выполнила своей прямой обязанности — родить королю сына и наследника.