Тысячу раз «да» - [83]

– Не извиняйся. Это лучший на свете будильник. – Он протянул руку и откинул волосы с ее лица. – Но если у тебя есть какая-то тайная фантазия, желание повозиться со спящим парнем, я к твоим услугам. Могу закрыть глаза и притвориться.

Она тихонько рассмеялась.

– Ты в безопасности. Никаких фантазий типа «пока ты спишь».

Он откинулся на подушку.

– Хорошо, потому что мне так нравится смотреть, как ты ко мне прикасаешься.

Биение ее сердца спускалось все ниже – стук, стук, стук, – пробиваясь к месту между бедер.

– Да?

– Конечно. – Он окинул ее оценивающим взглядом, наморщив лоб. – Ты выглядишь так, как будто слишком много думаешь для такого раннего утра. Что происходит в твоей голове?

Она поджала губы, пытаясь набраться смелости, чтобы не смущаться того, чего она хотела.

– Было бы странно, если бы я захотела, типа, исследовать тебя?

Его губы слегка приоткрылись, взгляд скользнул по женщине, задерживаясь в определенных местах. Без сомнения, ее соски под футболкой стали твердыми точками, свидетельствуя о том, как ее все это возбуждало.

– Исследовать?

Тревога опять попыталась присоединиться к вечеринке. Она чувствовала, как тики дергают лицо, но изо всех сил постаралась не обращать на них внимания.

– Я знаю, что выгляжу странной, но у меня никогда не было возможности просто… – Гримаса. Напряжение. Моргание ресниц. – Не торопясь изучить парня. Я хочу выяснить, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо.

– А, – сказал Джаспер со знанием дела. – Теперь я понял, что происходит.

Она нахмурилась и коснулась своей дергающейся щеки.

– Что?

– Я явно все еще сплю, и мне снится эротический сон. Потому что не может быть, чтобы сексуальная Холлин в трусиках просто попросила меня лечь на спину, чтобы она могла узнать, как заставить меня чувствовать себя хорошо.

Его шутка была как раз тем, что ей было нужно, чтобы снять скопившееся в теле напряжение и превратить неконтролируемую гримасу в очень целеустремленную улыбку.

– Это значит «да»?

Он протянул руку и обхватил через футболку ее грудь, проводя большим пальцем по соску и посылая всплеск возбуждения.

– Это значит – огромное «да». Я буквально не мог придумать лучшего способа провести утро – кроме, может быть, такого же права поиграть с тобой в Магеллана.

Она пошевелилась, ее трусики намокли, а тело стало более чувствительным.

– Пожалуй, это можно устроить. Так ты не считаешь меня странной?

– Во-первых, ты говоришь «странной», как будто это плохо. Я зарабатываю на жизнь странностями. Но нет. Это лучший вид обучения, который только можно придумать. Давай каждый день будем отводить этому урок. – Он послал ей невозмутимую улыбку. – «Как сделать Джаспера горячим и заведенным» – 101, за которым сразу же следует «Как заставить Холлин кончить» – 201. И 301. И если мы добавим немного завтрака и питья, возможно, 401.

Она закатила глаза, ее наполнила головокружительная легкость.

– Я серьезно, – сказал он, глядя ей в глаза и наматывая на палец прядь ее волос. – Я знаю, мы делаем это отчасти потому, что ты хочешь чувствовать себя комфортно в некоторых ситуациях, так что ты можешь свободно задавать мне вопросы. – Он провел пальцем по дергающейся щеке. – Говори о том, чего ты хочешь. Всегда. Не только со мной. Если в будущем парень когда-нибудь сочтет тебя странной или косо посмотрит на тебя из-за этого, избавься от этого придурка. Секс может быть забавным. Может быть горячим. Извращенным или серьезным. Разным. Но он всегда должен быть безопасной зоной для изучения того, что нравится каждому. Если все согласны и это законно, то больше нет никаких ограничений. – Он провел кончиком пальца по ее губам. – Просто будь собой. Потому что ты чертовски эффектна, дорогая Холлин. Любой парень, которого ты пригласишь в свою постель, должен благодарить великодушное Мироздание за то, что он удостоен чести там оказаться, и должен ответить на любой твой вопрос и позволить тебе исследовать все, что ты захочешь.

От этих слов глубоко в теле Холлин поселилось что-то умиротворяющее. Это был Джаспер без фасада, без слоя шуток и сарказма. Она все чаще и чаще обращала внимание на этого парня. Под острым умом скрывался по-настоящему заботливый человек, который хотел, чтобы другие чувствовали себя уютно и в безопасности. Ни разу он не заставил ее почувствовать себя как раньше, осуждаемой или странной. Ни из-за ее вопросов, ни из-за просьбы о необычных отношениях, ни из-за ее нервозности и ни из-за ее несговорчивых мышц. Он никогда не давал ей почувствовать, что общается с ней, несмотря на ее проблемы. С ним она иногда вообще забывала о своих тиках. Потому что он не пялился. Не заставлял ее чувствовать себя неловко. Он принял ее именно такой, какой она была.

Нет, не просто принял, а, казалось, искренне наслаждался общением с ней – и как с другом, и как с любовницей.

Он обращался с ней так, как будто она была… Холлин. Не цыпочкой с тиками. Не женщиной с паническими атаками. Не уродкой на домашнем обучении из маленького городка. С ним она была без ярлыков.

Он видел ее.

Осознание этого было подобно погружению в ледяное озеро – бодрящее, прозрачное и яркое.